Хасан передал мне забитую сигарету, я затянулся несколько раз, к нам подошел Качок и сел рядом.
– Качок, курнешь? – я протянул ему косяк.
– Ну давай, курну, почему бы нет.
Качок взял косяк и тоже сделал несколько затяжек, потом передал его Хасану. Я лбом уперся в пламегаситель автомата и уставился в дуло подствольника. Сейчас нажать бы вот так на курок, и все, и нет тебя, и нет этого Афгана, этих проклятых дувалов, трупов, и не слышать бы больше это сатанинское завывание ветра-афганца.
Хасан стукнул меня по плечу.
– Нет, Хасан, я не буду, передай Качку, меня накрыло уже. В голову и так начинают лезть какие-то дурацкие мысли.
За стеной послышался лязг гусениц и гул дизеля, это подъезжал тягач. Ну, слава богу, подумал я, сейчас закопаем это мясо, и побыстрее отсюда свалить, ко всем чертям.
Урал с Сапогом принесли девчонку и собирались бросить в общую кучу.
– Урал, положите ее с детьми, ей лет шестнадцать от силы, дите еще.
– А какая разница? – спросил Урал.
– А тебе какая?
– Да в общем никакой, – и они с Сапогом потащили ее дальше.
На Сапога жалко было смотреть, на лице его была маска перепуганного шизофреника, который вот-вот расплачется.
Я встал и пошел к воротам, ХБшка, стояла колом от пота, солнце палило во всю силу, а лицо обдувал горячий ветер. Сушняк давил со страшной силой, я отцепил флягу с водой и глотнул, запрокинув голову, перед глазами открылась бездонная голубизна неба, и не было видно ни одной тучки, только сплошная бескрайняя голубизна, и палящий фонарь под названием солнце.
Вдруг со стороны гор появилась вертушка, а за ней еще одна, обе были с красными крестами. Интересно, откуда это они? С нашего полка вроде нигде не воюют, соседний полк тоже никуда не выезжал. Неужели разведроту накрыли где-то?
Подойдя к воротам, я увидел там ротного, который что-то показывал водиле с тягача.
– Что, не влазит в ворота? – спросил я ротного.
– А, это ты Бережной? Да, подкрылками цепляет.
– Ну так пусть протаранит одну сторону, лопата у него вон какая, можно горы таранить.
– Да, наверное, придется так и сделать.
– Что за санитарные вертушки мелькают, товарищ старший лейтенант? – спросил я ротного.
– Десантура в горах, сегодня утром их туда забросили.
– Достается, наверное, ребятам в голубых беретах?
– Да уж, несладко им сейчас. Нас наверно на блок поставят с той стороны гор. Если ДШБ духов из ущелья выбьет, нам придется их встречать внизу.
– Черт, там десантуру молотят, а мы тут говно хороним, – я сплюнул загустевшую как кисель слюну.
