Люси непонимающе на него взглянула.
— Мой дед был дельцом от Бога, сколотил неплохой капиталец на всех этих крендельках, крекерах и хрустящих хлебцах, ну и на прочих лакомствах, которые подают к чаю. Но потом довольно быстро переключился на сырное печенье и тартинки[21] — сами знаете, без них теперь не обходится ни один званый вечер. Этот его дальновидный маневр обеспечил ему огромные прибыли. Ну а мой отец в один прекрасный день заявил, что его душа алчет пищи более возвышенной, чем тартинки. За коей и отправился в Италию, Грецию, на Балканы, став вдруг пылким поклонником искусства. Дед страшно разозлился. Рассудив, что мой отец никудышный бизнесмен, да и в искусстве полный дилетант — кстати, в обоих случаях он был абсолютно справедлив, — дед оставил все свои деньги попечителям — для внуков. Отцу же завещана пожизненная рента, но основным капиталом он распоряжаться не может. И знаете, как он на это отреагировал? Сразу перестал транжирить деньги по заграницам! Приехал сюда и начал их копить. По-моему, у него теперь почти такое же состояние, какое оставил дед. А между тем все мы — Харольд, я, Альфред и Эмма — не получаем ни пенни, ни от нашего «щедрого» батюшки, ни из денег деда. Я, что называется, нищий художник, Харольд занялся-таки бизнесом, и теперь он видная фигура в Сити. Унаследовал от деда умение делать деньги, впрочем, до меня доходили слухи, что в последнее время он весь в долгах. Альфред… Ну, что касается Альфреда, то мы его называем не иначе, как «затейник Альф».
— Почему?
— Вы все хотите знать! Отвечу коротко: Альф — паршивая овца в нашем семействе. В тюрьме он пока еще не побывал, но чудом этого избежал. Во время войны наш Альф служил в Министерстве снабжения, но очень быстро вынужден был подать в отставку при сомнительных обстоятельствах. А потом была какая-то подозрительная сделка с фруктовыми консервами.., потом он погорел на поставке яиц… Крупных скандалов не было — мелкое надувательство, так сказать.
— Я бы не стала на вашем месте рассказывать подобные вещи постороннему человеку.
— Почему? Или полиция поручила вам шпионить за нами?
— Очень может быть.
— Ну-ну, рассказывайте… Вы тут батрачили еще до того, как нас взяла в оборот полиция. Я бы сказал…
Седрик вдруг осекся, увидев Эмму, выходившую из огородной калитки.
— Привет, Эм! Ты чем-то обеспокоена?
— В общем, да… Хотела с тобой поговорить.
— Ну, мне пора, — тактично заторопилась Люси.
— Не уходите, — попросил Седрик. — Из-за этого убийства вы стали практически членом семьи.
