Ибрагим, дружелюбно улыбаясь, проводил Викторию в дом. Они миновали большой зал, всю обстановку которого составляли несколько длинных столов и стареньких стульев, прошли затем по огибавшему маленький дворик коридору и оказались в комнатке, освещенной крохотным окошком. Виктория окинула комнату взглядом: кровать, дешевый комод, стул и стол, на котором стояли тазик и кувшин с водой. Ибрагим вышел и через минуту вернулся с большим ведром, полным рыжеватой, но зато горячей воды, и грубым полотенцем. Все с той же широкой улыбкой он вбил в стену гвоздь и повесил на нем небольшое зеркало.
Виктория, заранее наслаждаясь возможностью привести себя наконец в порядок, подошла к зеркалу, чтобы выяснить, «на что она сейчас похожа».
Она увидела свое лицо и ошеломленно замерла, не узнавая себя.
Черты лица были по прежнему ее.
Однако теперь она была платиновой блондинкой.
На раскопках работа была в полном разгаре. Спустившись вместе с одним из рабочих в траншею, доктор Понсфут Джонс осторожно орудовал лопатой, освобождая обломок древней стены. Появление младшего коллеги, похоже, не слишком удивило его.
— Вернулся уже, сынок? Не знаю, почему, но я ждал тебя только во вторник…
— Но ведь сегодня и есть вторник!
— Ты уверен?
Не вступая в спор, поскольку подобная деталь явно не представляла для него никакого интереса, доктор продолжал:
— Иди-ка сюда! Хотелось бы знать, что ты об этом думаешь… Всего два метра глубины, а уже появились остатки стен.. И даже, по-моему, со следами росписи. Вот посмотри!
Ричард спрыгнул в траншею, и следующие четверть часа разговор двух увлеченных археологов состоял почти из одних научных терминов.
— Между прочим, — вспомнил наконец Ричард, — я привез сюда девушку.
— Девушку? Какую еще девушку?
— Говорит, что она ваша племянница.
— Моя племянница?
Доктор попытался хоть на минуту оторваться мыслями от раскопок, а затем проговорил:
— Не припоминаю, чтобы у меня была племянница…
Слишком категоричным тон его не был. Старый ученый не слишком доверял своей памяти. Кто знает, может быть, у него все-таки есть племянница, о которой он как-то позабыл.
— Насколько я понял, — заметил Ричард, — она приехала работать вместе с вами.
Лицо доктора прояснилось.
— Все ясно.. Это, должно быть, Вероника.
— По-моему, она назвала себя Викторией.
— Ну, значит, Виктория! Эмерсон — тот, что из Кембриджа — писал мне о ней. Очень способная, по его словам, девушка, увлекающаяся антропологией. Не понимаю, между нами, как можно увлечься этой наукой!
