— У президента будет охрана… — запротестовала мисс Шееле.
— А разве у шаха в прошлом году ее не было? А у Бернадотта в Палестине?.. Ехать в Багдад — это же безумие! Сущее безумие.
Мистер Моргенталь глубоко вздохнул и безнадежно добавил:
— Видно, правду говорят, что мы живем в безумном мире.
Сидя на скамейке парка, Виктория Джонс предавалась раздумьям довольно меланхолического характера. В частности, она размышляла о том, какие неприятные последствия могут возникнуть, когда человек проявляет свои таланты в неудачно выбранный для этого момент.
У Виктории, как и у любого человека, были свои достоинства и недостатки. В ее пользу следовало отнести доброе сердце и то, что она не была белоручкой. Любовь к приключениям могла, вообще говоря, рассматриваться и как достоинство и как недостаток — смотря по обстоятельствам. Недостатком настоящим и к тому же, серьезным была любовь приврать — к месту и не к месту. Воображение всегда брало у нее верх над реальностью фактов. Выдумки рождались легко, непринужденно, доставляя Виктории почти творческое наслаждение. Опоздав на свидание, она оправдывалась не тем, что у нее остановились часы или пришлось бесконечно долго дожидаться автобуса. Нет, ей обязательно нужно было изобрести историю о слоне, сбежавшем из цирка и на три четверти часа остановившем уличное движение, или о перестрелке гангстеров и полиции, разыгравшейся прямо у нее на глазах и закончившейся — не без прямого ее участия — арестом бандитов.
Высокая, стройная, с отличной фигурой, Виктория не была все же красавицей в прямом смысле этого слова. Впрочем, лицо ее, пусть и с не совсем правильными чертами, было вполне симпатичным, а его необычайная подвижность делала ее первоклассной подражательницей.
К слову сказать, именно этот дар пародиста был причиной ее теперешних неприятностей. Работая машинисткой — стенографисткой у мистера Грингольца — фирма «Грингольц, Симмонс и Ледербеттер», — Виктория, чтобы поднять общее настроение, в одно унылое, пасмурное утро не нашла ничего лучшего, чем начать изображать к великому удовольствию своих коллег миссис Грингольц, беседующую со своим супругом. Убежденная, что мистер Грингольц уехал по делам, Виктория создала изумительную карикатуру этой дамы, безупречно имитируя как ее пронзительный голос, так и кошмарный центральноевропейский акцент, от которого миссис Грингольц так и не сумела избавиться.
— Значит, такой диван, как у миссис Дивтакис, ты мине купить не хочешь? Только не надо говорить, что у тибе нет денег! Для той высокой блондинки, с которой ты шляешься по ресторанам, у тибе деньги находятся… Думаешь, я не знаю ни о чем?.. Плевать я хотела на ту девчонку, но я желаю иметь диван… Это было деловое свидание?.. Брось! Не бери мине за дурочку! Что, я от помады следы не заметила?.. Значит, с диваном решено… И я закажу сибе ту норковую накидку, о которой мы говорили… Норка поддельная, стоить будет дешево, так что это великолепная сделка…
