Виктория могла бы кое-что добавить к сказанному. Она заранее не чувствовала особой симпатии к девушкам из «Оливковой ветви», подозревая, что каждая из них готова броситься в объятия Эдварда, а что касается конкретно Катрин, никакого желания поближе познакомиться с нею у Виктории не возникло. Тем временем доктор Ратбон неутомимо продолжал:
— Эдвард — прекрасный сотрудник. Он отлично ладит со всеми — и с молодыми людьми, а это далеко не просто, и с девушками, которые все как одна без ума от него. Особенно Катрин!
Виктория почувствовала, что дружеские чувства к левантийке упали у нее до нулевой отметки.
Одним словом, — с улыбкой заключил доктор, — мы будем искренне рады видеть вас в наших рядах!
Это был явный намек на то, что разговор пора кончать. Пожав протянутую ей доктором руку, Виктория вышла. Спустившись с лестницы, она прошла мимо Катрин, разговаривавшей с какой-то молодой женщиной, Виктории показалось, что она встречала уже где-то эту красивую шатенку, стоявшую сейчас с чемоданчиком в руке. Женщина, однако, лишь окинула Викторию совершенно безразличным взглядом. Перед этим она о чем-то оживленно беседовала с Катрин на каком-то незнакомом языке, но, увидев Викторию, обе умолкли. Виктория прошла мимо них, заставив себя почти вежливо проговорить «до свидания», и вышла на улицу.
Решив довериться инстинкту, который не даст ей заблудиться, она зашагала в сторону отеля, стараясь забыть о положении, в котором она оказалась: в Багдаде и практически без гроша в кармане. Лучше уж думать о докторе Ратбоне и «Оливковой ветви». Тогда в Лондоне Эдвард сказал, что в этом деле не все так уж чисто. Имел ли он в виду самого доктора Ратбона или «Оливковую ветвь»?
Пожалуй, ответа на этот вопрос не знал и сам Эдвард, решила Виктория. Конечно, доктор Ратбон — старый дурак, витающий в облаках, но на афериста или обманщика он вроде не похож. Разумеется, его отношение к Виктории сразу же изменилось, когда она заявила, что ищет оплачиваемую работу. Доктору явно больше нравились люди, работающие бесплатно.
Это, однако, в глазах Виктории было, скорее, доказательством наличия здравого смысла.
Людей, которые терпеть не могли платить своим служащим, Виктория уже встречала. Начать хотя бы с мистера Грингольца.
