Инспектор Шарп, вздохнув, откинулся на спинку стула и вытер лоб платком. Он уже побеседовал с негодующей француженкой, то и дело ударяющейся в слезы, с высокомерным и замкнутым молодым французом, с флегматичным и подозрительным голландцем, с болтливым и агрессивным египтянином. Потом перекинулся парой фраз с двумя нервными турками, которые, пожалуй, вряд ли хоть что-то поняли из его вопросов, и с очаровательным студентом из Ирака. Инспектор был абсолютно уверен, что никто из них не имеет к смерти Силии Остин ни малейшего отношения и помочь ему не может. На прощание он постарался их ободрить и сейчас намеревался быстренько распрощаться с мистером Акибомбо.
Молодой студент из Западной Африки глядел на него, сверкая белозубой улыбкой; взгляд у него был по-детски жалобным.
— Я хотел бы помочь, пожалуйста, — сказал он. — Мисс Силия всегда была со мной очень хорошо. Она давала мне один раз вкусный коробка конфет, которые я никогда не пробовал. Мне кажется, очень грустно, что ее убивали. Может, это кровный месть? Или, может, ее папа или дяди приходили и убивали ее, потому что слушали ложный истории о том, что у нее было плохое поведение?
Инспектор Шарп постарался его уверить, что дело совсем не в этом. Молодой человек грустно покачал головой.
— Тогда я не знаю, почему так происходило. Я не вижу, почему кто-то в этом доме захотел причинить ей вред. Но если вы дадите мне кусочек ее волосы или ногти, я, возможно, что-нибудь обнаружу при помощи старый метод. Он не научный и не современный, но его очень часто делают у меня на родине.
— Большое спасибо, мистер Акибомбо, но, я думаю, это не понадобится. Мы.., м-м.., предпочитаем другие способы.
— Конечно, сэр, я понимаю. Это несовременно. Это не атомный век. Дома полицейские тоже так не делают, это только старики в джунгли. Я уверен, что новые методы больше надежнее, и вы достигнете полный успех.
Мистер Акибомбо вежливо откланялся и удалился. Инспектор Шарп пробормотал про себя:
— Я тоже искренне надеюсь на успех, хотя бы ради торжества новых методов.
Следующим оказался Найджел Чэпмен.
— Уму непостижимая история, правда? — попытался он перехватить инициативу. — А представьте себе, мне с самого начала казалось, что вы бродите в потемках, поддерживая версию самоубийства. И надо признаться, мне даже польстило, что помогли мои чернила, которыми Силия заправила ручку. Этого убийца, конечно, не мог предугадать. У вас, наверно, уже есть какие-то мысли насчет мотивов преступления?
