— Я понимаю, что вы огорчены и нервничаете, — посочувствовал он. — Но, как вам, наверно, уже сообщил доктор Коулз, мы производим дознание и поэтому хотим, так сказать, воссоздать истинную картину происшедшего. Так вы говорите, в последнее время девушка выглядела расстроенной и подавленной?
— Да.
— Из-за несчастной любви?
— Не совсем, — замялась миссис Хаббард.
— Будет лучше, если вы мне все расскажете, — проникновенно произнес инспектор Шарп. — Повторяю, мы хотим воссоздать реальный ход событий. У нее были основания, хоть какие-нибудь, чтобы покончить с собой? Может, она была беременна?
— Нет-нет, ничего подобного. А замялась я потому, что девочка тут натворила глупостей, и я подумала, что не стоит теперь ворошить старое.
Инспектор Шарп кашлянул.
— Обещаю, что мы будем очень тактичны. Наш коронер — человек опытный. Но мы должны знать, что случилось.
— Да, конечно, вы правы. Дело в том, что месяца три назад.., может, чуть больше, в доме стали пропадать вещи.., мелочь.., ничего особенного.
— То есть безделушки, украшения, нейлоновые чулки? А деньги?
— Нет, деньги, насколько мне известно, не пропадали.
— И виноватой оказалась эта девушка?
— Да.
— Вы поймали ее с поличным?
— Не совсем. За день до ее.., смерти к нам на ужин при-хо-дил один мой друг, мосье Эркюль Пуаро, не знаю, слышали вы о нем или нет…
Инспектор Шарп оторвался от записной книжки. Глаза его расширились. Имя Пуаро ему явно было известно.
— Мосье Пуаро? — переспросил он. — Неужели? Интересно, очень интересно.
— Он прочитал после ужина краткую лекцию, а потом зашла речь о кражах. И тогда он во всеуслышание посоветовал мне обратиться в полицию.
— Прямо так и сказал?
— А вскоре Силия пришла и во всем созналась. Она была очень расстроена.
— На нее хотели подать в суд?
— Нет. Она собиралась возместить все деньгами, и ребята ее простили.
— Она что, бедствовала?
— Нет. Она работала фармацевтом в больнице Святой Екатерины, неплохо зарабатывала, и, по-моему, у нее были даже кое-какие сбережения. Она жила лучше большинства студентов.
— Значит, красть ей было незачем, и все же она крала? — переспросил инспектор, продолжая записывать.
— Очевидно, она была клептоманкой, — ответила миссис Хаббард.
— Ну да, так принято говорить. Но на деле выходит, что люди эти все равно воры, хотя воруют просто так, из любви к искусству.
— Вы к ней, по-моему, несправедливы. Понимаете, тут замешан один молодой человек.
— Ах, вот как! И он от нее отвернулся?
