— Зазвонил колокол. Я посмотрел на часы и увидел, что они на минуту отстают. Это случилось на пороге лавки миссис Эшер.
— Вы были там постоянным покупателем?
— Я часто заходил туда по пути домой. Раз или два в неделю я имел обыкновение покупать две унции некрепкого “Джона Коттона”.
— Вы были знакомы с миссис Эшер? Знали о положении ее дел или о ее жизни?
— Отнюдь. Если не считать двух-трех слов о погоде, я, покупая табак, ни о чем с ней не разговаривал.
— Вы знали, что у нее есть пьяница-муж, который то и дело грозит убить ее?
— Нет, ничего этого я не знал.
— Однако вам было хорошо известно, как она выглядит. Не показалось ли вам в ней что-нибудь необычным вчера вечером? Может быть, она была встревожена или обеспокоена?
Мистер Партридж подумал.
— По-моему, она выглядела как обычно, — сказал он.
Пуаро встал.
— Благодарю вас, мистер Партридж, за то, что ответили на мои вопросы. У вас дома случайно нет справочника “Эй-би-си”? Мне нужно посмотреть расписание поездов на Лондон.
— Посмотрите на полке, у вас за спиной, — сказал мистер Партридж.
На полке стояли “Эй-би-си”, справочник Бредшо, биржевой ежегодник, справочник Келли[25], “Кто есть кто”[26] и местная телефонная книга.
Пуаро снял с полки “Эй-би-си”, сделал вид, что смотрит расписание, а потом поблагодарил мистера Партриджа и удалился.
Следующим нашим собеседником был мистер Альберт Риддел, и разговор принял совсем иной оборот. Мистер Альберт Риддел работал на укладке рельсов, и наша беседа состоялась под громыхание посуды, которой бряцала жена мистера Риддела, видимо, нервная особа, под рычание собаки мистера Риддела и при нескрываемой враждебности со стороны самого мистера Риддела.
Он оказался неуклюжим великаном с широкой физиономией и подозрительными глазками. Мы застали его в момент, когда он ел мясной пирог, запивая его заваренным до черноты чаем. Оторвавшись от чашки, он злобно глянул на нас.
— Рассказал все, что надо, и баста, — прорычал мистер Риддел. — Мне-то, в конце концов, что за дело? Таскался в этот чертов участок, а теперь снова-здорово — выкладывай все заново каким-то иностранцам.
Пуаро с усмешкой покосился на меня и сказал:
— Право, я вам сочувствую, но что поделаешь! Речь идет об убийстве, не так ли? Требуется чрезвычайная осторожность.
— Сказал бы ты лучше джентльмену, что ему нужно, Берт, — нервно заметила жена.
— Заткни пасть! — заревел великан.
— Вы ведь не по собственной воле явились в полицию? — словно между прочим заметил Пуаро.
