Приключение рождественского пудинга | страница 5



Факты были таковы, что никак не могли быть преданы огласке без самых гибельных последствий. Рубин был не просто рубин — это была бесценная историческая реликвия, и обстоятельства ее исчезновения казались столь неприглядными, что подобная огласка привела бы к серьезнейшим политическим катаклизмам.

Но не тем человеком был мистер Джесмонд, чтобы изложить эти факты просто и ясно. Нет, они были тщательно запрятаны в потоках его красноречия. Кого именно представлял мистер Джесмонд, Эркюль Пуаро так и не понял, но за свою карьеру он повидал множество подобных господ. Мистер Джесмонд с равной вероятностью мог оказаться связанным и с Министерством внутренних дел, и Министерством дел внешних, и с какой-нибудь из общественных организаций поскромнее. Главное, он действовал в интересах Содружества[6]. Рубин должен был быть найден, и найти его — мягко настаивал мистер Джесмонд — мог только Эркюль Пуаро.

— Возможно, — согласился тот, — но вы почти ничего не рассказали. Подозрения, предположения… Здесь практически не от чего оттолкнуться.

— Ну полно вам, мосье Пуаро, уж конечно это в ваших силах. Ах, ну полно вам, право.

— Но я не всегда добиваюсь успеха.

Скромность была явно ложной. По тону великого сыщика было совершенно понятно, что взяться за дело и раскрыть его для Эркюля Пуаро означало практически одно и то же.

— Его высочество так молод! — воскликнул мистер Джесмонд. — Ужасно, если вся его жизнь будет разрушена из-за простой неосторожности, присущей молодости.

Пуаро с симпатией взглянул на убитого горем юношу.

— Молодость — пора ошибок, — ободряюще сказал он, — и для обычного человека они бесследно проходят вместе с нею. Любящий отец выплачивает долги, семейный адвокат вызволяет из затруднений, молодой человек учится на своих ошибках, и все кончается тихо и мирно. В вашем положении дела обстоят хуже. Ваша приближающаяся женитьба…

— Вот! Вот именно! — впервые открыл рот несчастный принц. — Понимаете, моя невеста очень, очень серьезная.

И к жизни относится очень серьезно, и в Кембридже приобрела очень серьезные идеи. Моей стране нужно образование. Моей стране нужны школы. Моей стране много чего нужно. Все во имя прогресса — ну, вы понимаете — и демократии. Она хочет, чтобы все было по-другому, нежели при отце. Разумеется, она понимает, что в Лондоне меня ждут развлечения… Но не скандал же; О нет! В этом-то все и дело. Понимаете, этот рубин, он очень, очень древний. За ним тянется длинный след, целая история.