— Полночная служба! — фыркнул полковник Лэйси. — Когда я был молод, мне бы такое и в голову не пришло.
Служба, тоже мне! Развлечение для дураков, да и только. О, прошу прощения, мосье Пуаро.
Пуаро успокаивающе вскинул руки.
— Нет, нет, что вы! Не обращайте на меня внимания.
— Нет, вот заутреня, это я еще понимаю, — проворчал полковник. — Особенно воскресная. «Внемли хору ангелов» и все эти старые рождественские гимны. А потом — праздничный обед. Вот это дело, правда, Эм?
— Конечно, дорогой. Но это для нас, стариков. Молодежи нравится полночная служба. И по-моему, очень даже хорошо, что они хотят ее посетить.
— Сара и этот тип не хотят.
— Думаю, милый, ты ошибаешься. Сара хотела. Просто она не решилась это сказать.
— Хоть убей, не пойму, какое ей дело до того, что подумает этот тип?
— Ну, она ведь совсем еще молоденькая, — умиротворяюще заметила миссис Лэйси.
— Отправляетесь спать, мосье Пуаро? Спокойной вам ночи. Желаю хорошо отдохнуть.
— А вы, мадам? Вы сами разве еще не ложитесь?
— Да нет пока. Нужно еще подложить подарки в чулки. Ох, я знаю, что дети уже совсем взрослые, но им так нравятся эти чулки! Там безделушки, всякие забавные вещицы. Ничего особенного, но сколько радости!
— Вы так много делаете, мадам, чтобы сделать Рождество настоящим праздником! — воскликнул Пуаро. — Примите мое искреннее восхищение.
Он почтительно взял ее руку и галантно поцеловал.
— Хм, — произнес полковник Лэйси, когда Пуаро удалился. — Удивительно напыщенный тип. Однако в женщинах разбирается.
Миссис Лэйси озорно улыбнулась.
— А ты заметил, Горацио, что я стояла как раз под омелой?[15] — спросила она с видом застенчивой девятнадцатилетней девочки.
Эркюль Пуаро вошел в отведенную ему спальню. Это была большая комната, щедро снабженная отопительными батареями. Подойдя к просторной кровати с четырьмя столбиками, он увидел на подушке конверт. Вскрыв его, он вытащил лист бумаги, на котором корявыми печатными буквами было написано:
«НИ В КОЕМ СЛУЧАЕ НЕ ЕШЬТЕ РОЖДЕСТВЕНСКИЙ ПУДИНГ.
ДОБРОЖЕЛАТЕЛЬ».
Эркюль Пуаро уставился на записку. Его брови поднялись.
— Загадка, — пробормотал он. — И неожиданная к тому же.
4
Рождественский обед состоялся в два часа пополудни и больше походил на самый настоящий пир. В камине весело потрескивали громадные поленья, но этот шум тонул в оглушительном и несмолкающем гвалте. Устричный суп исчез в мгновение ока; две огромные индейки, едва успев появиться, тут же отправились обратно на кухню, мгновенно превращенные в жалкие каркасы из костей. И вот наступил решающий момент: торжественное внесение рождественского пудинга! Разумеется, старый Певерелл, руки и колени которого заметно дрожали, что было естественно для его восьмидесяти лет, никого и близко к нему не подпустил. Миссис Лэйси сидела, нервно сцепив пальцы, и опасаясь, что Певерелл, того и гляди, упадет замертво на праздничный стол. Однако из двух зол: позволить ему умереть при исполнении почетной обязанности или же лишить его этого права, что было бы для него равносильно смерти, миссис Лэйси неизменно выбирала первое.
