— А кто же постоянно мучит меня по телефону?
— Не имею ни малейшего представления. Откуда мне знать?
— А кто забрасывает твоего отца анонимными письмами?
— Не знаю!
— Клянешься?
— Клянусь! — заявляет Фаусто и залпом допивает свой чай. — Кстати, давно хотел тебе сказать, от тебя так странно пахнет. Ты знаешь об этом?
Он морщит нос и принюхивается.
— У тебя новые духи?
— Нет.
Фаусто не отстает.
— Как-то ты нехорошо пахнешь.
— Чем это я, по-твоему, пахну? — спрашиваю я смущенно.
Он встает и наклоняется ко мне.
— Анисом! От тебя воняет анисом! Точно!
Я отрицательно трясу головой. Но Фаусто входит в раж.
— Может, это лак для волос?
— Я уже несколько дней не пользовалась лаком. — Фаусто твердым шагом направляется к окну и настежь распахивает его. Машет створками, будто от меня исходят ядовитые пары.
— Если тебе надо над кем-нибудь покуражиться, подыщи себе другую, хорошо? — Я встаю.
— О-ля-ля! С тобой никогда нельзя поговорить! К тому же, родная, когда я смотрю на тебя вот так, в профиль, знаешь, что мне бросается в глаза? Ты потолстела, но не там, где надо. У тебя появился кругленький животик!
— Еще есть претензии?
— Нет, только своим допросом ты не давала мне рта раскрыть. А я все утро хотел тебе сказать: сегодня я покупаю дом! Сейчас я уезжаю. Если все пройдет гладко, вернусь после обеда. Или раньше. Пожелай мне успеха.
— На какие деньги ты покупаешь дом? Я спрашиваю только потому, что на нашем общем счете ничего нет.
Фаусто колеблется.
— Не волнуйся. Я договорюсь с банком, — говорит он.
— Или ты уже продал авеню дю Мэн?
Фаусто потягивается, встает и потуже завязывает пояс своего голубого халата.
— Любовь — утомительная штука, — изрекает он, — целых два дня в постели. Я наверняка сбросил килограмма три. Как ты считаешь, дорогая? Я похудел?
— А нельзя ли мне поехать с тобой посмотреть дом?
— Нет, нельзя! — отрубает Фаусто. — С этих пор делами занимаюсь только я. Мадам Сент-Аполл не пристало работать. В наших кругах это не принято! Слышала, что сказал отец? Мать осыпает меня упреками, друзья считают, что я не способен тебя прокормить. Если ты меня любишь, переложи ответственность на меня. И если все пойдет так, как я задумал, я сделаю тебе ребенка!
Фаусто уезжает в одиннадцать. Целый день о нем ничего не слышно. Ничего удивительного, ведь сегодня среда! Вечером он звонит. Прошло десять часов, и я сижу в желтом салоне с чашкой чая из лекарственных трав и книгой о Палладио[3].
— Можешь меня поздравить, — говорит он, — дом мой. За потрясающую цену! Я целый день вел переговоры.
