Все!
Пафос пожара к тому времени спал, теперь огонь добросовестно работал, уничтожая до золы, пепла и дыма все, что оказалось предоставленным в его распоряжение. Все звуки сошлись теперь в один рабочий шум пожара. Вместе с этим падала тональность Филькиных рассуждений. Теперь что-то стало тревожить его, словно забыл он что-то за всем этим спектаклем, устроенным в честь Степана, но исключительно в свою надобность. Тревога отразилась и на движениях его, он вдруг забегал по поляне вокруг огня, словно искал, чего бы еще подбросить в огонь, хотя тому и без этого хватало работы.
Вдруг Филька замер на месте. Конечно! Опять он свалял дурака! Катя до тракта не дойдет. Это же ясно, как божий день. Хорошо, если Моня уговорит ее заночевать в бараке. А если нет? Моня беспомощен. Это не Степан. Будь же проклята вся его философия, эта омерзительная привычка заниматься собой, как центром мироздания. Мочи больше нет, как противен сам себе!
- Рекс! Пошли! - крикнул он резко и громко и, даже не взглянув прощально на пожар, быстро надел камусы, оставленные в стороне у кедра, и двинулся по тропе. "Если я и сейчас опоздаю, то..." Он не успел подумать дальше, его остановил вой Рекса за спиной. Собака не пошла за ним. Она осталась около хозяина. "Вот завидная последовательность поведения! - с горькой усмешкой подумал Филька. - Что ж, собака сделала выбор! Ей предстоит сдохнуть с голоду!"
Но молчи! Несравненное право
Самому выбирать себе смерть!
Эти строки Филька произнес уже на ходу.
В общем-то он спокоен. События, как ни трагичны они оказались, тем не менее в их развитии явно просматривается логическая завершенность, и больше, пожалуй, уже ничего не должно произойти. Человеческие трагедии нелепы лишь постольку, поскольку не выявлена внутренняя динамика предшествующих событий и действий. Завязавшийся узел ликвидирован македонским способом, внутренний антагонизм снят драматическим исходом, далее предстоит вступить в соприкосновение с последствиями, которые по своему характеру вполне управляемы.
Личная его, Фильки, задача - взять под контроль последствия, направить их в разумное русло, обеспечить возможность оптимального решения личной судьбы каждого из оставшихся героев драмы. Эта задача как раз для него. Никто другой не справится с ней так спокойно и хладнокровно, как умеет это делать он. Теперь настало время его подвига. Все остальные уже совершили свое добро и зло, он же еще должен добро и готов к тому!
