У Сашкиных колен уже костер задымился, когда показалась Катя. А показалась она как фея! Сзади схваченные ленточкой волосы ее спадали на плечи и терялись в расцветке кофточки, а солнце за ее спиной просвечивало и подсвечивало их, они искрились и переливались искрами, когда она встряхивала головой или чуть наклонялась, пробираясь меж камней и кустов.
Лишь самую малость смутилась она, встретившись с откровенной влюбленностью Сашкиного взгляда. Она уже почти забыла, как хорошо нравиться, и сейчас заново испытывала радость этого чувства, ей хотелось быть не просто красивой, но ослепительной, неотразимой и чтобы это было надолго! И она старалась не думать о том, что "надолго" не бывает, ей казалось, что если сильно захотеть, то она сможет навсегда сохранить обалделость Сашкиного взгляда, надо только захотеть, надо быть бдительной, не расслабляться и не в зеркало смотреться, а в эти добрые, влюбленные глаза, которые всегда подскажут ей нужный прием, нужное слово, нужный жест, одежду и прическу.
Но вот в его глазах появилась тревога и напряжение, и ей подсказало чутье, что надо упрощать ситуацию.
- Есть хочу, как волк! - весело сказала она, и Сашка очнулся и засуетился.
Вода в котелке закипела. Сашка заварил чай, дал выстояться, потом разлил по кружкам. Катя нарезала ломтиками хлеб и вареное мясо, разложила бутербродами, и, не переставая говорить о всяких пустяках, они позавтракали, уложили оставшееся в рюкзак, залили костер.
- Полчаса посидим и двинем!
По первоначальному плану они должны были ночевать у Сергея с Таней. Теперь же надо было идти до селивановского зимовья, еще семь километров, и отдых сокращался. На базу они должны попасть завтра часов в девять. Ночевать у Селиванова не очень интересно, но в Сергеевом зимовье Сашка боялся оставаться с Катей на ночь. Боялся, как дурной приметы.
- Ты про Оболенского хотел рассказать! - напомнила она.
Сашка заулыбался, замялся, не зная, с чего начать.
- Понимаешь, в хороших промхозах охотникам дают карабины и мелкокалиберки. А у нас шарашкина контора. С двухстволкой много ли наохотишься. Мы достаем себе стволы, ну, то есть ружья какие надо, всякими незаконными путями. Прячем их от лесников. Вот Селиванов раздобыл пятизарядную мелкокалиберку. Она легкая и маленькая, как воздушка в тире. Как-то пришел он к нам на базу, а тут Оболенский трактор за дровами пригнал. Оболенский, он же лопух, в стволах ничего не смыслит, вроде Мони нашего. Увидел мелкашку у деда, попросил посмотреть. Селиванов посмотреть-то дал, но решил на всякий случай подстраховаться, чтобы Оболенский где-нибудь чего лишнего не сказал. "Дерьмо, говорит, а не ружье, плюется, а не стреляет, выброшу! Какая сила, говорит, может быть у такой игрушки - палец заткнешь, пуля не вылетает!"
