— Да, — мечтательно произнесла Эрна, — жаль, что теперь у нас нет всех этих стран. Я бы тоже хотела работать где-нибудь в Африке, например, в нашем Красном Кресте.
— Папа говорит, что скоро мы все вернем обратно, только я считаю, что времена колоний прошли. Скоро середина двадцатого века. В другие страны нужно ездить в качестве путешественников, ученых или миссионеров А чужое все равно останется чужим. А ты как думаешь?
Она кивнула.
— А это, — Петер ткнул пальцем в фотографию молодого офицера в форме люфтваффе, — мой брат Пауль.
— Ты никогда не рассказывал мне о нем, — удивилась Эрна.
— Мы редко видимся. Мы братья только по отцу. Пауль родился в Африке за несколько дней до начала войны.
— Он летчик?
— Нет. Он служит у Геринга в его личном полку.
Ни Петер, ни его отец не имели ни малейшего понятия, что летом тридцать четвертого года судьба Генриха Кристиана висела на волоске. Когда Гиммлер обсуждал с Германом Герингом списки обреченных на уничтожение штурмовиков, возглавлял которые Эрнст Рем, будущий рейхсмаршал увидел в одной из строчек фамилию Кристиан. Он вспомнил, что в его охранном полку, набранном когда-то из персонала прусской полиции, служит унтер-офицер с такой фамилией. Геринг не поленился навести справки и выяснил, что это сын угодившего в черный список штандартенфюрера СА из группы «Западная Марка» Генриха Кристиана. Еще он узнал, что его, Германа Геринга, отец, бывший в начале века губернатором Намибии, лично знал этого Кристиана.
Фамилию заменили другой. Фюрер подписал списки, и смерть обошла стороной одного из его верных сторонников. Тем же летом Генриха Кристиана направили в распоряжение Теодора Эйке, и тот назначил бывшего защитника имперских колоний в один из филиалов своего разраставшегося учреждения с коротким и хлестким названием «Дахау». Воистину, мы висим на тонкой нити невидимой пряхи, ткущей паутину наших судеб.
— А что стало с мамой Пауля? — спросила Эрна.
— Они разошлись. Отец, похоже, не создан для прочной семейной жизни.
Петер догадывался, что у его отца есть любовницы. Недавно он видел, как Георг открывал дверцу машины, выпуская очередную из них.
Они пили чай. Рассматривали экзотические предметы, привезенные с Маршалловых островов или из провинции Цинцзяу, разговаривали и спорили обо всем на свете.
— Пошли на улицу, — предложил Петер.
— Пошли!
Новый год они решили встретить вместе. Петер был официально приглашен к Вангерам и явился с подарками. Он принес шампанское и букет роз из оранжереи Гаусмана, стоивший, вероятно, бешеных денег. Еще в его руках был сверток — роскошное издание Гая Светония Транквилла «Властелины Рима». Цветы для фрау Вангер и книга для библиотеки господина профессора были как раз такими подарками, от которых нельзя было отказаться, даже при всей щепетильности родителей Эрны.
