«На что они рассчитывают? — в который уже раз задавал Вангер себе вопрос. — На какое-то новое оружие? Но оно скорее появится у противника, а не у нас. Может быть, они надеются, что последний миллион мужчин, который удастся поставить под ружье, сможет переломить ситуацию? Но в одной только России в ответ выставят десять миллионов…»
Вечером, когда фрау Вангер была еще на работе, вернулась из университета Эрна. Она принесла свежий номер «Германского исторического вестника», полученный ею на почте по просьбе отца, и вынутую из почтового ящика газету «Дер дойче эрциер».
— Ты не можешь себе представить, что было у нас сегодня! — возбужденно затараторила она, скинув в прихожей легкое пальто и проходя с отцом в гостиную. По пути она сняла небольшую фетровую шляпку с сиреневой лентой на тулье, вытащила из волос пару заколок и, тряхнув головой, раскидала по плечам длинные волнистые локоны. — К нам приехал гауляйтер. Не тот, которого прошлым летом разбил паралич, а Гислер. Ну и мерзкий же, скажу тебе, тип!
Эрна плюхнулась в мягкое кресло и отдышалась.
В стране, где губная помада и тушь для ресниц находились едва ли не под запретом, а для поддержания цветущего вида молодым женщинам рекомендовались метательное копье или лыжный трамплин, эта двадцатилетняя девушка находилась в явно выигрышном положении. Со стороны могло показаться, что она все же пользуется косметикой, настолько выразительными были ее всегда чуть влажные глаза, красивые полные губы и детский румянец. На фоне большинства блеклых нордических подруг с соломенными волосами и выцветшими ресницами она выглядела ярким исключением, южным цветком, попавшим в оранжерею к северным эдельвейсам.
— Но-но, ты полегче со своими формулировками, — укорил ее профессор, — Любите вы с ходу приклеивать характеристики к людям, которые намного старше вас.
— Да? Жаль, что тебя там не было. — Эрна закинула ногу на ногу и, положив руки на подлокотники, изобразила на лице обиду. — Посмотрела бы я, какую ты сам дал характеристику этому распоясавшемуся грубияну.
Вангер тоже опустился в кресло и, надев очки, стал просматривать «Дер дойче эрциер» — официальный печатный орган работников образования.
— Так что он там с вами делал, этот Гислер? — спросил он рассеянно.
— Всячески нас оскорблял и унижал! — выпалила дочь. — Между прочим, и твоим коллегам досталось. Ну ничего, мы его вытолкали за дверь вместе со всеми охранниками. Будет знать, как хамить и унижать людей!
