Начальство немного зашевелилось. Больных стали концентрировать в одном месте, пытаясь как-то изолировать от здоровых (если кого-то еще можно было назвать здесь здоровым). Из числа пленных назначили санитаров Приходили немцы в противогазах и брызгали вокруг вонючими растворами Прапорщик с интересной фамилией Молитва повесил на стену раздобытый им лист бумаги и день за днем стал вычерчивать график. числа умерших. Спада не намечалось. Однажды Молитва сам не встал утром и через неделю собственной смертью удлинил очередную ординату своего графика После этого листок куда-то пропал.
Юрий Андреевич Белов, никогда не отличавшийся особым здоровьем, пока, как ни странно, держался. Он прекрасно понимал, что это временно. Старался ни с кем не общаться, за исключением проверенной компании из четырех человек. Особенно он избегал невзлюбившего его штабс-капитана Иванченко. Когда барак выходил на прогулку, Белов неизменно уединялся где-нибудь в дальнем углу огороженного колючей проволокой пустыря и интенсивно прохаживался взад-вперед, делал приседания и другие упражнения, вентилировал легкие. Именно здесь он впервые увидел колючую проволоку. Он не мог знать тогда, что миллионы тонн этого нового изобретения просвещенного человечества скоро опутают поля Европы, особенно на западе, заведя войну с ее окопами и блиндажами в окончательный тупик.
Иногда он заговаривал с кем-нибудь из охраны. С одним, уже немолодым немцем по фамилии Кант, даже сошелся покороче. Тот был родом из Мюнхена, попал в Ландвер и томился здесь на самом севере Восточной Пруссии, вдали от своей солнечной Баварии, тоскуя по дому Вдобавок немец оказался евреем и пацифистом.
Однажды, когда Юрий Андреевич лежал на своем месте, тихо переговариваясь с соседом, кто-то крикнул:
— Белов! На выход!
Он насторожился, но остался лежать.
— Белов, мать твою так! Есть такой?
Немцы лишний раз не рисковали заходить внутрь и ждали снаружи, пока тот, кого требовало лагерное начальство, не выйдет сам или, по крайней мере, не сообщат, что он болен.
Он вышел и был препровожден охранником до ворот их прогулочного пустыря. Там его передали другому солдату. Они долго шли по грязному снегу между бараков и различных построек, пока не оказались перед одноэтажным домиком из светлого камня.
— Ваше имя? — спросил сидевший за столом человек в шинели без погон.
— Юрий Белов.
— Звание?
— Я не военный.
— Вольноопределяющийся?
— Нет. Просто корреспондент газеты, временно командированный на фронт. — Видя, что немец молчит, Белов добавил: — Еще в октябре мне нужно было вернуться в Петроград.
