Голубоватое сияние, хорошо заметное в наступившей темноте, взметнулось вокруг них. Йорам опустил руки, по лицу катились слезы, блестя на щеках.
Не замечая сыновних слез, Камбер нагнулся над Калленом и тронул перстень на его левой руке – холодный белый свет ударил из кольца. Левая рука отца и правая сына протянулись друг к Другу и соприкоснулись кончиками пальцев; правую руку Камбер положил на лоб Каллена.
– Вспомни, – глухо промолвил он, силой любви сближая их, как это было два с лишним года назад в часовне Кэррори. – Протяни мне свою руку, сердце и мозг и, когда мы станем едины, соедини свой свет с моим.
Тем временем взгляд Йорама потускнел, дрожащие веки опустились. Он безропотно покидал реальный мир, погружаясь в глубокий деринийский транс. Камбер перевел взгляд на перстень между ними, свечение становилось все ярче. Спустя мгновение он закрыл глаза и сосредоточился – все, соединяющее души отца и сына, стянулось в тончайшую нить. Теперь Йорам был подготовлен.
Оставалось волнение, поверхность сознания не походила на зеркало пруда, скорее напоминала танец ручья, бегущего по камешкам солнечным весенним днем. Но в глубине, куда устремился Камбер, холодный ровный свет заливал сознание – Йорам раскрывался, все более подчиняясь.
Он уже не волен был влиять на происходящее, да и не пытался. В слиянии с Камбером сыну пришло осознание смысла и целей, поставленных отцом, их значения для будущего, Больше не было недавних страхов.
– Смотри, – зазвучал голос Йорама; по успокаивающейся поверхности заскользили зеленые листья. – Вот твоя телесная оболочка. Смотри, отец, ее суть раскрывается тебе. Она та же, что и у тела нашего друга. – Он перевел дух – Пусть в холодном огне, дремлющем Меж нами, смешаются два облика. Прими вид Алистера Каллена, а его телесная оболочка примет облик графа Кулдского. Да будет так. Fiat. Аминь.
Губы Камбера искривились, словно он хотел заговорить, но не издал не звука. Йорам открыл глаза и со страхом смотрел на лицо отца, окутавшееся туманной дымкой. В ней исчезали, стирались родные черты. Он взглянул на Каллена – преображался и его облик.
Магический перстень полыхнул так, что Йораму пришлось рукой прикрыть глаза. Когда он снова обрел способность видеть, на коленях перед ним стоял уже не его отец. На лице, совсем недавно мертвом, ожили бледные глаза цвета морской волны и неуверенно взглянули. А на земле у его ног застывшие черты Камбера принадлежали тому, кто погрузился в вечный сон.
