Синил преклонил голову и закрыл глаза, давая неподвластным времени и дорогим его сердцу словам наполнить все его существо. Даже в устах дерини, тем более такого дерини, как Алистер Каллен, эти слова сохраняли свое значение и сущность, давая силы пройти все, что ему суждено.
Синил открыл глаза и увидел, что Каллен протянул потир Йораму, поклонившемуся и отпившему глоток. Затем Каллен повернулся, чтобы взять с алтаря другую чашу, и начал обходить собравшихся, подавая причастие. Йорам прислуживал, давая каждому отпить из чаши, которую держал, и каждый раз вытирая ее край.
Слухи оказались правдой. Синилу говорили, что иногда михайлинцы причащаются, нарушая обряд, но он думал, что так делается только в самом Ордене. Здесь же присутствовали и те, кто не был михайлинцем, и даже не монахи – Камбер, Рис, Гьюэр и другие мирские; они принимали причастие наравне с членами Ордена.
Но не время размышлять об этом. Пора уходить, пока его не обнаружили. Если все дело только в необычном способе причастия, королевская бдительность чрезмерна.
Синил огляделся, убедился, что никто не появился поблизости, и вдруг увидел надвигавшуюся тень. В испуге он втянул голову в плечи, бежать было поздно. Высокая фигура Каллена загородила луну, взгляд главы михайлинцев пригвоздил Синила к месту, он чувствовал себя птицей, угодившей в силок.
– Вы могли открыто присоединиться к нам, Государь. – Голос священника был совсем не сердит. – Вам незачем было стоять в темноте и холоде. Все братья во Христе – желанные гости у Его престола.
Синил в замешательстве даже пальцем пошевелить не мог, только видел и слышал. Слева от отца Алистера в полосе света возник Йорам, скрипели ремни – кто-то развязывал полотнище входа в шатер, Джебедия и Джаспер Миллер отбрасывали парусину. Он оказался перед участниками полночной мессы.
Щеки заливала краска стыда. Король попался, как воришка на месте преступления. Что они подумают? Как поступят с ним?
Прерывая мучительные переживания, чьи-то крепкие недобрые руки ухватили Синила, подталкивая, повели вперед, к собравшимся в середине шатра.
Перед алтарем он опустился на колени, пристыжённо опустив голову и закрыв глаза. Синил слышал, что Каллен и Йорам продолжают раздавать причастие, доносились негромкие реплики на латыни, смотреть на обряд он не решался. Перед лицом Господа нарушил совершение священного таинства, оскорбил чувства, верующих, поймали, как злоумышленника, – и все он. У Синила комок встал поперек горла, когда кто-то – а это был Каллен – остановился перед ним.
