На месте были тяжелые валуны, и по-прежнему придавливали они собою два сосновых ствола, на которых и была укреплена будка туалета. Только теперь оба ствола были обломаны на самом краю площадки.
Тишина зловеще гудела в голове, в ушах народного контролера.
«Надо что-то делать, — думал он. — Надо что-то делать».
Но ничего делать он не мог. Это было ясно. Все еще держась рукой за сердце, пошел он к домику. Пошел спешащей стариковской походкой, невысоко поднимая ноги и шаркая ботинками.
Медведев сидел возле радиостанции и слушал американский голос.
Первые же слова Добрынина заставили его щелкнуть каким-то тумблером, после чего в домике наступила полнейшая тишина.
С широко раскрытыми глазами капитан выслушал рассказ народного контролера.
Помолчал потом. Должно быть, обдумывая.
Попросил Добрынина зайти в его, капитанскую, комнату и подождать его там, а сам вышел из дома.
Добрынин сидел у Медведева за столом, сидел и время от времени как-то странно покачивал головой, словно и сам еще не верил до конца в происшедшее.
За окном было темно, и мысли народного контролера напомнили вдруг о том, что уже много недель не работает ночной прожектор, ранее освещавший площадку ровным тускловато-желтым светом.
«Темнота — лучшее время для убийства», — сказала Добрынину одна промелькнувшая мысль.
Стало народному контролеру жутковато. Тишина продолжалась, как продолжалась за окном и ночная темень.
Добрынин напряг слух: на мгновение показалось ему, что прозвучали где-то рядом, может быть даже в коридоре их домика, едва уловимые шаги.
Но на самом деле было тихо. И оставалось тихо еще , минут десять, которые Добрынин напряженно просидел за столом, стараясь даже дышать через ладонь — лишь бы неслышно было. А минут через десять вернулся капитан.
Выражение его лица было мрачно-окаменелым. На все он смотрел широко раскрытыми глазами и, казалось, ничего не видел.
Зашел к себе в комнату, провел этим странным взглядом по стенам, по Добрынину. Отошел к тумбочке кровати, вытащил оттуда бутылку водки и сел за стол.
Добрынин почувствовал сухость во рту. В принципе, он был не против немного выпить. Очень хотелось успокоиться.
Но Медведев машинально, не глядя, достал с подоконника один стакан. Наполнил его до краев и залпом, не прерываясь ни на секунду, осушил его. И даже не крякнул, даже глазами не пошарил по столу в поисках закуски. Даже не занюхал рукавом зеленого кителя.
Потом так же выпил еще второй стакан водки, а потом еще оставшиеся в бутылке сто граммов, составившие ровно полстакана.
