– Хватит вам! – нетерпеливо сказал дядька Ничипор, трогая лошадь. – Я помаленьку поеду, – добавил он, глянув сначала на Андрея, потом на завуча, – а вы догоняйте. Возле леса подожду.
Призывники распрощались с односельчанами, со своими учениками и пошли следом за подводой. Евдокия вцепилась в рукав мужа и плелась, как больная, едва переставляя ноги. Вера шла рядом с Андреем и все время что-то говорила, говорила…
Так прошли через всю деревню. Под ногами шелестели желтые листья…
Все произошло так быстро, будто за одну короткую минуту. В квартире после проводов – тишина, пусто. Ящик с яблоками стоит в углу: вот и подготовились к зиме… Новая вешалка осиротела на стене: здесь висело его пальто… За окном мелькнула чья-то тень: не он ли вернулся?! Задрожало, затрепетало сердце: нет, и не он это, и вешалке долго пустовать на стене, и яблок некому теперь есть…
На ночь Вера перешла к Евдокии, а потом и вовсе осталась у нее. Перемена эта немного приглушала остроту тоски. В новой квартире не было уголков, которые постоянно будят воспоминания, не было окна, в котором, бывало, каждую минуту мог показаться Андрей. Под окном новой квартиры стояла маленькая, на двоих, низенькая скамеечка. Здесь теперь часто сидела Вера…
Вот и сегодня, как полтора года назад, она сидит на скамейке и думает: надо ли будет рассказывать Андрею, когда он приедет, обо всем, что пережила она без него? Может, лучше не знать ему ни о чем: стоит ли нагонять грусть, омрачать долгожданную радость встречи?..
Зашумела за рекой березовая роща, зашелестели листвой тополя. Поваленное ветром дерево тоже хотело присоединить к их предрассветной перекличке свой голос, – затрепетало верхними, еще живыми ветвями, кивнуло тонкими побегами, но откликнуться не было сил…
Вскоре из-за реки выглянул первый луч солнца и, заблестев на росе, окунулся в реку. Что-то очень далекое, но дорогое сердцу опять вспомнилось Вере…
По улице, как назло, никто не проходил, не ехал. Услышь она чьи-нибудь шаги, ожила б надежда, веселее было бы ждать. Но вот и утро настало, а мечты так и остались мечтами. И вчера весь день прождала, и сегодня…
Проснулась Евдокия. Сперва из раскрытого окна донеслись на школьный двор ее по-мужски громкие протяжные зевки, потом и сама вышла на крыльцо. Лицо заспанное, с морщинистыми мешочками под глазами: наверное, хотелось еще часика два понежиться в просторной двухспальной кровати, да неудобно. Увидев поверженный тополь, Евдокия удивленно ойкнула, развела руками. В ту же минуту она подбежала к нему, ощупала ствол, осмотрела ветви. И только возвращаясь назад, заметила на скамейке Веру.
