— Мы почти на месте, — сказала Диана.
Действительно, из сумерек выплыло циклопическое железобетонное сооружение времен развитого социализма с полустершимися от времени и плохо различимыми буквами.
— «Добро пожаловать в Тихорецк!» — прочел Алекс и, утопив стекло до конца вниз, чуть не наполовину высунулся из машины. — И где здесь город? — поинтересовался он, вернувшись на место. — Какие-то сараи, куры вон бегают.
— Куда едем? — спросил уже изрядно утомившийся Шургин. — Отдохнуть бы хорошо.
— Немного терпения, — Диана слегка оживилась. — Сейчас прямо, на первом перекрестке направо, по улице до конца и там налево. Уже рядом.
За перекрестком начинался собственно город Тихорецк. Хотя почти стемнело, было заметно, что он чистенький, зеленый, с аккуратными невысокими кирпичными жилыми домами. Попалось по дороге и несколько деревянных строений, не избы, настоящие двух— и трехэтажные дома с палисадниками, уцелевшие памятники былых времен. Где-то вдали, едва угадываясь в темноте, виднелись купола церкви.
Не встретив ни одной машины, они проехали по указанному Дианой маршруту и остановились перед типовой пятиэтажкой.
Шургин заглушил мотор и выбрался наружу, разминая уставшие руки-ноги. Диана стояла рядом молча, словно обдумывая что-то. И лишь Алекс повел себя как носорог, вырвавшийся из западни. Выскочив из машины, он воздел руки к небу и пропел, точнее — заорал, во всю глотку на мотив известного революционного шлягера о кавалеристах-буденновцах:
— Веди ж, Диана, нас смелее в бой!..
Других слов он не знал, да и эти пришли ему в голову абсолютно случайно, поэтому он успел повторить свою дурацкую интерпретацию еще раз, пока пришедшие в себя Диана и Шургин хором не зашикали на него:
— В таких городках спать ложатся рано, — заметил Олег, — так что если ты перебудил всю округу, то местные жители обязательно вызовут милицию, и нас посадят за хулиганство суток на трое, и, в общем-то, будут правы.
— Осознал, беру себя в руки, — хихикнул Алекс, — но все-таки, мы идем или не идем?
— Идем, — Диана решительно двинулась к крайнему левому подъезду. Мужчины пошли следом.
Это был классический провинциальный подъезд, без всяких домофонов и кодовых замков, относительно чистый, освещенный тусклыми лампочками, пахнущий кошками и мышами одновременно.
— И никого, — отчего-то шепотом произнес Алекс.
— Да говори нормально, — заметил ему Шургин, — мы же не воровать сюда пришли, а по делу.
— Как знать, как знать, — задумчиво протянул тот.
