«Фу! — подумал Вадик. — Какие противные бабки. Наверное, от них пахнет валерьянкой и кошками». Однако он ошибся. От одной старухи пахло жасминовым дезодорантом, а от другой — мужской туалетной водой.
— Баб, — проникновенно сказал Вадик, стараясь подавить отвращение к двум кочерыжкам, зыркавшим на прохожих исподлобья. — Давайте я вам помогу.
— Тебе чего, делать нечего? — низким бандитским голосом спросила та, что была покрупнее. — Больше всех надо?
Вадик затравленно оглянулся, Тамара смотрела на него пристально, сложив руки на груди. Проверка на гуманность началась:
— Вы за меня подержитесь, — снова начал он. — Чтоб нормально до подъезда дойти. Чтоб не споткнуться, чтоб еще чего…
— Пошел на хрен, — с чувством ответила старая хрычовка и схватила свою подружку за локоть.
— Да я ж от чистого сердца, — рассердился Вадик и, не удержавшись, сплюнул под ноги.
— Знаем мы ваши чистые сердца. Сначала подмажется такой, а потом пенсия — фьють.
— Да я твоих пенсий штук двадцать за вечер просаживаю в бильярдной!
Дело запахло скандалом. Маленькая старушенция ткнула крупную в бок и прокукарекала:
— Пущай помогает. Не кипятись, Алексис.
У нее на носу сидели круглые кокетливые очочки с цейссовскими стеклами. Именно она первой решительно положила свою ручку на подставленный Вадиком локоть. Ручка была в потертой кружевной перчатке с дыркой на указательном пальце. Наглая Алексис, посопев, зашла с другой стороны и тоже положила длань на Вадиков локоть. На этой были митенки, из которых выглядывали мосластые загорелые пальцы с широкими ногтями лопаткой.
«Эта бабка особенно отвратительная, — подумал Вадик, раздувая ноздри. — Если бы не Томка, послал бы я ее…»
Старухи висели на нем двумя большими гирями, причем здоровая, Алексис, кажется, специально напруживалась, чтобы Вадику было потяжелее. Он скосил на нее глаз, но ничего не сказал. Тогда старая сволочь поднажала еще. Он крякнул и даже накренился на бок, как большой плот, но все же устоял.
— Спокойно, бабуси, — пробормотал миссионер поневоле. — Эдак мы все завалимся на газон.
Когда они дошли до подъезда, маленькая старушонка отцепилась и, блеснув очками, сказала:
— Спасибо, милок. Дальше мы уж сами!
И ловко прошлась пальцем с надорванным швом по кнопкам домофона. Электронный замок клацнул и запиликал, возвещая, что путь открыт. Почувствовав, что свобода близка, Вадик распахнул дверь и широко улыбнулся. Не выдержал и еще раз оглянулся на Тому.
— У нас лифт не работает! — крикнула она, показывая подбородком, чтобы суженый двигался дальше и транспортировал старух до их квартиры.
