— Почти, — ответил Пол таинственно. Ларри внимательно посмотрел на друга.
— Надо же, они, судя по всему, поручили тебе какое-то важное дело. Однако мне кажется, что нам с тобой придется работать в стороне от фронта и наступающих армий. Впрочем, меня это не удивляет: мы никогда не были блестящими полководцами!
Пол покачал головой.
— Все равно, если я скажу тебе, чем занимаюсь, ты мне не поверишь.
— Попробую угадать. Тайный агент? Организатор досуга офицеров генерального штаба? Посол среди неверных? Архитектор нового аэропорта? Главный садовник дворца в Казерте29? Помнится, мисс Хаверкрофт всегда просила тебя обрезать ее розы!
Пол рассмеялся.
— Могу лишь сказать, что мы могли бы и теперь помогать друг другу, как во времена «священного антихаверкрофтовского союза»!
Они подошли к площади Витториа. Несмотря на тяжелые времена, широкая площадь, обсаженная пальмами, выглядела роскошно в нежном свете сумерек, напоминая своей пышностью о Ривьере и итальянских озерах.
— Посмотри на мой дворец, — сказал Ларри. — Он не так красив, как твой — ведь, как известно, американцы всегда выбирают себе самые лучшие здания, — но выглядит весьма благородно, не находишь?
— Конечно, — согласился Пол.
— Это палаццо Сатриано. Я занимаю мансарду, в которой когда-то жила одна из горничных.
Несмотря на ветхий фасад с зеленоватыми подтеками, напоминающими маскировочную сетку, длинное здание и в самом деле имело довольно внушительный вид. Пройдя под сводами вестибюля мимо безразличных ко всему дневальных, друзья, перепрыгивая через две ступеньки, взлетели по величественной лестнице, потертый ковер которой так не вязался со старомодной пышностью перил и люстр. Лари открыл одну из дверей в конце длинного темного коридора четвертого этажа и посторонился, пропуская друга вперед.
Маленькая комнатушка была обставлена весьма скромно: письменный стол с полевым телефоном, складной стол, заваленный папками, и два складных кресла. Рядом с телефоном в рамочке — портрет молодого человека во фраке и белой рубашке с расстегнутым воротом, что придавало ему немного женственный вид. Пол нагнулся посмотреть. Надпись под портретом гласила: «Перси Биши Шелли, 1792-1822».
Он резко повернулся к Ларри.
— Бог мой, вы что, никогда не расстаетесь?! — воскликнул он с досадой. — Право слово, все это начинает меня тревожить: Шелли здесь, Шелли там… А твое навязчивое желание найти следы его пребывания в Неаполе даже в ущерб работе… Может, тебя кто-то околдовал, навел порчу?
