Он повернулся к Ларри.
— Мы расстались друзьями, насколько мне известно, или я ошибаюсь?
Ларри пожал плечами:
— Да что ты выдумываешь!
Пол внезапно остановился. Дети издали внимательно наблюдали за ними, как будто оживленная беседа двух офицеров интересовала их гораздо больше, чем игры и все остальное, происходившее на улице.
— Последнее мое воспоминание о тебе — твой отъезд в Италию, — помолчав, продолжил он. — Я вижу тебя на Редклифф-сквер, идет дождь, добрый оксфордский дождь, которого мне так не хватает. Ты ждешь автобус, который должен отвезти тебя на аэродром. Тогда мне еще показалось, что твой чемодан слишком мал для такого долгого путешествия…
— Подожди, я сосчитаю, — произнес Ларри. — Это было в июле тридцать шестого. Боже мой, больше семи лет назад!
— Ты молчал семь лет, — с упреком произнес Пол. — Я уже говорил, я пытался тебя разыскать. Правда, тогда я еще не очень волновался… Думал, что скоро тебя увижу или время от времени буду получать весточки. Черт побери, Ларри! Три года вместе — и ни строчки за все эти годы!
Ларри задумчиво покачал головой.
— Вскоре после окончания каникул я уехал в Бостон, — продолжил Пол. — Оттуда писал письма на те адреса в Италии, которые ты мне оставил, но все мои письма вернулись назад.
— Вечная история, почта плохо работает, — промямлил Ларри.
— Тогда я решил, что ты вернулся в Оксфорд, и написал на наш прежний адрес. С тем же успехом.
Ларри задумчиво покачал головой и потянул приятеля в сторону улицы, ведущей к морю. Прямо перед ними на фоне прозрачной зелени залива, гладь которого бороздили шаланды рыбаков и военные корабли, вырисовывался силуэт огромной статуи.
— Во всяком случае, мне было известно, что ты отправился по следам Шелли в Италию, — продолжал Пол. — Ты тогда с ума по нему сходил, верно?
Ларри усмехнулся:
— И сейчас схожу.
— Собирался написать его биографию… Ты ее издал? Нет, наверное, иначе я бы знал…
Ларри устало махнул рукой.
— Такая работа требует много времени, а война заставила все бросить… И потом, понимаешь… Всякий раз, как мне казалось, что книга закончена, я открывал что-то новое, что-то такое, что обязательно надо в нее вставить, — вздохнул он. — Или, напротив, изменить написанное раньше. С Шелли ни в чем нельзя быть уверенным: все так неустойчиво, так хрупко, преходяще… Как готовый в любой момент обрушиться дом на Ривьеради-Кьяйя, в котором он жил.
— Он что, заезжал в Неаполь во время своего путешествия по Италии?
