— И к тому же дворянке, — улыбаясь, добавил Колумб.
— Сеньор, я не люблю, шутить, когда речь идет о моем ангеле-хранителе, — насупившись, ответил юноша. — Она не только дворянка, достойная оказать честь моему роду, — в ней течет кровь самих Гусманов! Так вот, из-за своей любви к бродяжничеству я утратил расположение многих и едва не потерял свою любимую. Даже моя родная тетка, ее опекунша, начала смотреть косо на мои ухаживания за Мерседес. Донья Изабелла, чье слово — закон для всех придворных дам, тоже настроена против меня, и теперь мне необходимо завоевать ее расположение, чтобы жениться на Мерседес. И вот я подумал, — как истинный рыцарь Луис решил все взять на себя, чтобы не выдать свою возлюбленную, — я подумал: а что, если мою склонность к странствиям направить на достижение какой-нибудь благородной цели? Например, такой, как ваша. Тогда мой недостаток превратился бы в достоинство в глазах королевы, а затем и всех остальных! С этой надеждой я пришел к вам, а потом ваши доводы окончательно убедили меня. Теперь ни один священник не верит так свято в бога, как я в то, что кратчайший путь к берегам Катая лежит через Атлантический океан; ни один ломбардец так не убежден, что его Ломбардия плоская, как я в том, что земля — это шар!
— Не следует говорить так непочтительно о служителях церкви, сеньор мой, — сказал Колумб и тут же с улыбкой добавил: — Значит, вас привлекли на мою сторону два таких мощных союзника, как любовь и разум? Сначала любовь, как более сильная, преодолела первые преграды, а затем разум довершил дело? Что ж, так часто случается: любовь торжествует в начале, разум — в конце!
— Я не отрицаю могущества любви, сеньор, ибо сам я не в силах с нею бороться, — продолжал Луис. — Теперь вы знаете мою тайну, знаете мои намерения, и мне нечего больше от вас скрывать, А потому я торжественно клянусь, — при этих словах Луис обнажил голову и поднял глаза к небесам, — последовать за вами в это путешествие по первому же зову, на любом судне, из любого порта, как только вы пожелаете! Даю эту клятву в надежде, во-первых — послужить богу и церкви, во-вторых — увидеть берега Катая и, наконец, — завоевать донью Мерседес де Вальверде!
— Принимаю ваш обет, сеньор, — проговорил Колумб, пораженный искренностью и пылом юноши. — Хотя, если уж держаться истины, вы бы могли перечислить вышеупомянутые причины в обратном порядке!
Луис был настолько увлечен своими мыслями, что даже не заметил шутки.
