– Просто после того, как Альберт Хофманн в 1948 году синтезировал ЛСД и обнаружил его психоактивные свойства, в течение лет пятнадцати в лабораториях «Сандоз» его серьезно изучали… давали добровольцам, на животных тоже пробовали, дозы варьировали. Возлагали большие надежды – в психиатрии и так далее. В шестидесятые уже много народу над этим работало. Вот Джон Лилли, – Горский кивнул в сторону книжной полки, – укладывался в изотермическую ванну и закидывался. Говорил, что так убираются случайные шумы, и ЛСД действительно становится эффективным инструментом для путешествия, так сказать, вглубь себя. Ну, а потом кислота попала на улицы, ее стали принимать все подряд – и власти быстро прикрыли все эти исследования. Хотя мне как-то показывали советскую упаковку от таблеток с надписью «Диэтиламид лизергиновой кислоты 25».
– Неужто в аптеках продавали? – спросила Алена.
– Нет, разумеется. Использовали для секретных экспериментов.
– Я тут вспомнил, – вдруг сказал Антон, – где-то за полчаса до того, как все случилось, я стоял на галерее вверху и как раз менял кассету. И я услышал, как Женя с кем-то говорила… то есть я не помню, что сказала она, но ее собеседник ответил: «Ты же знаешь, что я люблю тебя». А потом я вставил Shamen и дальше не слушал.
– А с кем она говорила?
– Не знаю, я как-то не вслушивался, не опознал голос. Я же тогда не знал, чем все кончится, – пожал плечами Антон.
– Взорвешь? – спросила Алена, протягивая ему косяк.
Антон чиркнул зажигалкой и затянулся.
– Хорошая трава, – сказал он, передавая косяк Горскому. – А как ты думаешь, кто ее убил?
– Элементарно, Ватсон, – ответил Горский поворачиваясь в профиль и выдыхая дым на манер Холмса.
Все засмеялись. Так, под нервный смех, они и добили косяк до конца.
– Из тебя клевый Холмс получится, – сказала Алена.
– Уж скорее – Ниро Вульф, – ответил Горский, – хотя я для него худощав. Но такой же домосед.
– Я буду твоим Арчи Гудвиным, – засмеялся Антон, – а вместо орхидей тебе надо разводить ганджу.
– Скорее уж кактусы, – заметила Алена, – или цветы какие-нибудь… галлюциногенные.
– Если говорить о цветах, – сказал Горский, – то меня больше всего заинтересовали слова про последний лепесток.
