Он стряхнул хвоста, нашел платный коммуникатор, поднял с постели начальника пункта в Городе Ангелов и объяснил, где спрятана информация из Медцентра. При этом воспользовался словесным шифром, который противнику нужно будет расшифровывать несколько часов, если даже он подслушивает.
До дома Марии он добрался, когда рассвет уже окрашивал купол. Молекулярный слой пластика посверкивал красным. По мере изменения угла падения солнечного света пластик пройдет стадии от прозрачности и до радужного сияния всеми цветами спектра.
Нивен устал, но был все еще бодр и оживлен, поскольку отлично собой владел.
Мария ответила на стук сразу же.
– Где ты был? – налетела она на него. – Я чуть с ума не сошла, волнуясь!
Она поглядела в коридор второго этажа поверх его плеча. Высматривает Мауса? Или своих ребят?
– Кто-то за мной увязался. Я не знал, что делать, и потому бродил, пока ему не надоело. Или я его стряхнул.
– Гун, я ничего не понимаю. Зачем…
– Дорогая, понятия не имею. А я долго ломал голову. Могу предположить только одно: кто-то из конкурентов «Убичи» думает, что моя цель – не только данные исследований… – Он остановился, притворившись, что ему вдруг пришла в голову новая мысль:
– Слушай, мне же ни разу не сказали, зачем им эти данные. Я только сейчас сообразил… может быть, это проект, которым они кому-то наступили на мозоль.
Будь он тем, за кого себя выдавал, такая возможность могла бы быть реальной. «Убичи» держала свои вооруженные силы. Приграничные корпорации играли жестко.
На секунду в глазах Марии проявилась неуверенность.
«Бюро просчиталось», – подумал он. Он мог бы убедить ее, если бы он выглядел, как социальный психолог. Его легенду можно было проследить до самого его рождения. В таких вопросах Бюро работало тщательно, особенно отдел Бэкхарта. Но у Нивена был вид, как у громилы со Старой Земли. И это был гроб для любой рекомендации, которую такой человек мог бы представить.
– Мам, что там?
В комнату вошла, спотыкаясь, черноволосая девочка лет семи-восьми. Она протирала кулачками заспанные глазки. Для своего возраста она была маленькой – миниатюрный портрет своей матери, только без груди.
– Бренди, это мой друг доктор Нивен. Я тебе о нем говорила.
– А!
«Без особого энтузиазма», – подумал Нивен. По ее интонации было ясно, что она видит в нем угрозу своему миру.
Она была красивой девочкой. Как с рекламы игрушек.
Нивен не мог придумать комплимент, который не был бы слишком банальным.
– Привет, Бренди. Можешь называть меня Гун. Это сокращение от Гундакар.
