– Попались, ребята.
Киндервоорт улыбнулся, показав слишком много зубов. У него был не правильный прикус.
Бен-Раби этот человек был неприятен без видимой причины. К ситуации это не имело отношения. Скорее ненависть с первого взгляда.
Лицо у Киндервоорта было бесцветным и несвежим. Кожа была натянута туго, как на барабане, между высокими скулами и выступающим подбородком. Между ними лежали темные впадины. При подходящем освещении он напоминал череп.
Бен-Раби автоматически не любил людей с таким кладбищенским видом.
– А вот и вы! – объявил командир корабля, когда они вошли, теснясь, в темный кабинет. Мебель в нем была из искусственного, тонированного под черное, дерева, отделанного в старинных стилях. Стены и потолок были декорированы под бревна, придавая кабинету сходство с каютой капитана водного корабля. Были здесь и воспроизведения древних корабельных ламп, компас, секстант, навигационные карты, репродукции в рамах, изображающие каравеллы, клиперы и фрегат «Созвездие». – Все было тихо, Ярл?
– Разумеется, сэр. Фанатики в Бюро не служат. Позвольте мне представить вам капитан-лейтенантов Флота Конфедерации Масато Игараши Шторма и Томаса Акинаса Мак-Кленнона. Капитаны, перед вами командир корабля Эдуард Шуто.
Бен-Раби поджал губы. Он и раньше боялся, что настоящей фамилией Мауса может быть Шторм. Маус подозрительно отсутствовал в последний год обучения в Академии. А это был год знаменитой войны Шторма – Хоксблада на Теневой Линии.
Мойше побывал в Черном Мире после этой войны. В то время там был некто Масато Игараши Шторм, но их пути не пересеклись. Потом Масато принял командование армией наемников, когда сангарийцы убили его отца, братьев и почти всех офицеров семьи.
Киндервоорт явно выразил ему благоволение, хотя имя Мак-Кленнон прозвучало слегка незнакомо, будто это был кто-то, кого он знал в далекой невинной молодости.
Он куда меньше ощущал себя Томасом Акинасом Мак-Кленноном, чем Мойше бен-Раби, Гундакаром Нивеном, Эриком Эрлом Холленкампом, Уолтером Кларком или… Сколькими же людьми он успел побывать?
– Садитесь, джентльмены, – предложил Шуто. – И чувствуйте себя свободно.
Бен-Раби упал в кресло и бросил взгляд на своего напарника, Мауса, который тоже казался ошеломленным. Одно то, что известно было его секретное имя, значило уже очень много… И самым страшным было предположение, что кто-то внедрился в Бюро достаточно глубоко, чтобы получить доступ к его главной системе данных. Это означало крота, внедренного на поколения.
