Пятница, 22 июля 1994 года
Ким несколько раз моргнула и окончательно открыла глаза. В первый момент она никак не могла сообразить, где находится. Незнакомые оконные занавески скупо пропускали и без того не слишком яркий утренний свет. Повернув голову и увидев спящего рядом Эдварда, она сразу все вспомнила.
Инстинктивно Ким закрылась до подбородка простыней. На новом месте она чувствовала себя неловко и неуютно.
«Какая же ты лицемерка!» — мысленно сказала она себе.
Прошло всего несколько дней с тех пор, как она говорила Эдварду, что не хочет торопить события, и вот, пожалуйста, она просыпается в его постели. Еще никогда отношения с мужчинами не заканчивались у нее такой скорой интимной близостью.
Решив одеться, пока Эдвард не проснулся, Ким попыталась осторожно выскользнуть из постели. Попытка не удалась. Отвратительный маленький белый терьер Эдварда по кличке Буфер громко зарычал и оскалил зубы. Сидя у изножья кровати, он явно стерег каждое движение гостьи.
Эдвард проснулся, сел, пинком отпихнул собаку от кровати и со стоном снова повалился на подушку.
— Который час? — пробурчал он, не открывая глаз.
— Начало седьмого.
— Почему ты так рано проснулась? — спросил он.
— Я уже привыкла, — ответила Ким. — Я всегда просыпаюсь в это время.
— Но ведь мы легли почти в час.
— Это не имеет значения, — сказала Ким. — Прости, пожалуйста, мне просто не надо было у тебя оставаться.
Эдвард открыл глаза и внимательно посмотрел на Ким.
— Тебе неудобно здесь? — спросил он. Ким кивнула.
— Мне очень жаль, что так произошло, не надо было тебя уговаривать остаться.
— Это не твоя вина, — возразила Ким.
— Но ты же хотела уйти, значит, это моя вина, — настаивал Эдвард.
Они обменялись короткими взглядами и одновременно улыбнулись.
— Мы, кажется, начинаем повторяться, — не погасив улыбки, произнесла Ким. — Мы снова начали наперегонки извиняться.
— Это было бы очень смешно, когда бы не было так грустно, — проговорил Эдвард. — Я надеялся, что хоть теперь-то нам удастся сдвинуться с мертвой точки.
Ким повернулась к нему и обвила его руками. Некоторое время они молчали, наслаждаясь объятием. Молчание нарушил Эдвард.
— Ты все еще испытываешь неудобство?
— Нет, — ответила Ким. — Мы просто поговорили о нем, и оно исчезло.
Когда Эдвард отправился в душ, Ким позвонила Марше, которая вот-вот должна была уйти на работу. Марша очень обрадовалась, услышав ее голос, но все же мягко упрекнула Ким за то, что та не позвонила ей накануне вечером и не предупредила, что не придет ночевать.
