— Я.., я уже сказала вам, что в состоянии продолжать путь самостоятельно…
— И кроме того, такая женщина должна понимать, когда этому сквернослову, которого судьба дала ей в спутники, просто хочется пошутить. — Паэн поднял голову и вздохнул. — Я не покину вас, Джоанна, до тех пор, пока вы снова не окажетесь в Йоркшире, пренебрегая древними божествами и оскорбляя их чувства пустяковыми дарами из увядших цветов и прокисшего молока.
— А что приносите им вы? Разумеется, не золото, поскольку вы только что забрали его… — И тут до нее дошел смысл слов Паэна. — Вы собираетесь подняться вместе со мной на корабль?
Он положил руку на седельную сумку.
— Здесь хватит золота и для меня тоже.
— Но вы не можете… Это уж слишком.
— Я буду торговаться до последнего с капитаном корабля. У нас еще останется достаточно золота.
— Я имею в виду не золото. Вы не можете.., у вас есть долг перед… Меркадье…
— Я отыщу его армию, как только вернусь назад. Меркадье знает, куда послать мне весточку — в то место, где я всегда могу узнать от него новости.
В сознании Джоанны тут же всплыл образ Паэна, стоящего рядом со скрюченным монахом в аббатстве Святого Мартина. Она готова была поставить на пари половину состояния Мерко, что стены обители дали приют родственнику Паэна и что это было единственное место на всем Божьем свете, где можно было связаться с Паэном в случае нужды — через его брата-монаха.
Паэн поднял глаза на облака.
— Западный ветер усиливается. Я успею побывать в Англии и вернуться обратно, прежде чем Меркадье ввяжется в какую-нибудь очередную войну.
Похоже, Паэн не шутил. Он и впрямь собирался проделать вместе с ней весь путь до берегов Англии. В горле Джоанны встал болезненный комок, и она не могла выговорить ни слова. Она будет не одна во время плавания. Она будет не одна…
— Вам нет нужды меня сопровождать.
— Разве вы не рады? Разве вы не… — Паэн вдруг замолчал и изумленно посмотрел на нее:
— Вы плачете? — спросил он. — Полно, мадам. Я не возьму с вас ничего, кроме тех денег, которые нужны, чтобы оплатить мое место на корабле. Вам не придется жертвовать золотом Мерко, чтобы вернуть мне свой долг.
— Да пропади оно пропадом, это золото!
— Клянусь мизинцем святого Петра, мадам, неужто я слышу такие слова от дочери купца? — Он накрыл ее похолодевшие, сжатые в кулачок пальцы теплой ладонью. — Успокойтесь. Эта дорога ведет в порт Сен-Мишель. Если патруль тамплиеров обнаружит нас здесь, они подумают, что я вас похитил или, того хуже, изнасиловал. Не могли бы вы сделать мне одолжение и перестать плакать?
