В России серо покажется, конечно, и скучно, ну, да как-нибудь прилажусь. Больше всего с Володей жаль расставаться. Всегда я его любила, но теперь как-то особенно сжились. Возился он со мной невероятно за время болезни — я даже себе представить никогда не могла, что он способен на это, да и теперь еще возится. Больно славный братик... Ну, да и истрепался же он тогда — на себя не был похож, теперь поправился здорово. Все поправились за это время: питаемся хорошо, спим много и много времени проводим на воздухе...»
Жизнь Ульяновых сложилась так, что сестры редко жили вместе со старшим братом. Начиная с 1895 года, года ареста Владимира Ильича, они виделись урывками, но их духовная близость продолжала расти, брата и сестру сближала общая революционная работа, и год жизни одной семьей раскрыл глубину их взаимопонимания. Владимир Ильич, зная, как там, за много тысяч километров, волнуется за свою младшую дочь Мария Александровна, пишет из Бомбона подробнейшие письма, которые рисуют картины их быта и раскрывают их взаимоотношения: «Дорогая мамочка! Получил вчера твое письмо и отвечаю с первой почтой. Насчет Маняши беспокоишься ты напрасно. Она поправляется хорошо. Ходить, правда, еще не может помногу: осталась еще некоторая боль в ноге (правой). Мы спрашивали докторов и в Париже и здесь в деревне, означает ли это что-нибудь худое. Все говорят, что нет. Говорят, что поправка идет правильно, только несколько медленнее... Вчера она сделала 5 — 6 верст, спала после этого отлично и чувствует себя хорошо. Вообще говоря, вид у нее стал несравненно лучше, аппетит и сон хорошие, высмотрит вполне здоровой... За три недели отдыха поправилась она сильно. Я ей советую усиленно пить больше молока и есть простоквашу. Она себе готовит ее, но на мой взгляд недостаточно все же подкармливает себя: из-за этого мы с ней все время ссоримся»48.
Возвращаются силы, и мысли уже летят вперед, туда, домой. Мария Ильинична считает, что она и так была слишком долго оторвана от привычной партийной деятельности. «Жандармы, наверное, забыли, как я выгляжу, надо им напомнить», — смеется она.
После Бомбона семья не возвращается в большую квартиру на улицу Бонье, а снимает небольшую квартирку на узенькой улочке Мари-Роз, на рабочей окраине Парижа. Мария Ильинична, которой предстояло еще некоторое время прожить во французской столице, хотела снять отдельно маленькую комнатку, но Владимир Ильич запротестовал самым решительным образом.
