Если же таможня и ее вонючие собачки обнаружат кокаин в нашей машине, моему Водиле придется очень и очень кисло! Зато Лысый и его винно-водочно-кокаиновая фирма в стороне. Убыток наверняка серьезный, зато голова на плечах.
Теперь что могу сделать я? Ну, этих спецсобачек я целиком беру на себя. В гробу и в белых тапочках видал я этих шмакодявок! От меня доги шарахались. А дальше?..
Судя по тому, как строго Водила предупредил меня, чтобы я не околачивался в фургоне, ибо там груз, за который он привык отвечать головой, так просто Он эту пачку «фанеры» с кокаином не отдаст никому. Значит...
Картинка вырисовывалась довольно смутная. Явно не хватало нескольких важных звеньев, чтобы попытаться просчитать всю ситуацию целиком... Кстати! А почему это все наши российские дальнорейсовые Водилы едут только туда и обратно, а моего Водилу запродали какому-то Сименсу на целый месяц?..
В этой детали было что-то особо настораживающее, и для того, чтобы мне легче размышлялось, я вяло вспрыгнул с пассажирского сиденья на подвесную койку Водилы и прилег там за занавеской на аккуратно, по армейски, застеленную постель.
Шура когда-то часто вспоминал о своей службе в армии.
Тэ-эк-с... Значит... О чем это я?.. Что же я хотел сказать про Шуру?.. Или про постель?.. Нет... Про Водилу!..
Ох, черт, как я устал! Хоть бы один миг вот так полежать спокойно с прикрытыми глазами и ни о чем не думать...
Но как только я закрываю глаза, так сразу же передо мной...
...возникает пустынная широкая солнечная дорога.
И мы мчимся по этой дороге навстречу слепящему солнцу, а за рулем нашего грузовика сидит мой родной Шура Плоткин и с искаженным от напряжения и горя лицом кричит мне:
— Мартын! Мартынчик!.. Ну сделай же что-нибудь! Ты разве не видишь, что он умирает?! Мартышка, миленький — помоги ему скорей! Я не могу остановиться!..
Я в ужасе оглядываюсь и на пассажирском сиденье вижу нашего Водилу, Глаза у него закрыты. Белое лицо залито кровью. Из пробитого виска пульсируют и мелкими брызгами лопаются кровавые пузыри...
— Мартын, сволочь!!! — со слезами кричит Шура. — Сделай же что-нибудь!.. Он же погибает! Я не могу отпустить руль!.. Смотри, кто за нами гонится?!
Я бросаю взгляд в боковое зеркало и вижу, что нас настигает грузовик Лысого! А рядом с Лысым сидит... Бармен с Рудольфом на руках! Господи! Они-то тут при чем?!
У Водилы из уголка рта стекает тоненькая струйка крови, капает на его джинсовую куртку.
Шура гонит машину вперед, к блистающему солнечному диску, и кричит мне сквозь рев мотора:
