— Ну и слава Богу! — сказал Бармен. — А то после того как немецкая таможня нескольких наших за жопу взяла за провоз наркотиков, так они теперь и в Киле, и в Любеке, и в Бремерхафене, и в самом Гамбурге чуть ли не каждый российский груз вскрывают и собачонок таких маленьких пускают, которые специально на наркотики натасканы. Поляки горят на этом еще больше наших!
И тут мы с Рудольфом в четыре глаза увидели, как Лысый нервно зашаркал под столом ногами. Ясно было, что хотел сдержаться и не смог. Нервы не выдержали.
—Тебе не кажется, что этот мудак, — и толстый Рудик показывает на ноги Лысого, — во что-то сильно вмазан? Уж больно он дергается...
— М-гу, — говорю. — Еще как кажется!
А сам смотрю на ноги моего Водилы— дернутся они тоже или нет? Ноги как ноги. Полуботиночки такие стильные. Примерно сорок четвертого размера. Это я так на глаз определил. Потому что у Шуры Плоткина был сорок первый, а эти размера на три побольше. И стоят Водильские задние лапы ну совершенно спокойно! Не дергаются, не сучат, не перескакивают, как у Лысого, с места на место...
Вот под стол рука Водилы опустилась. Меня погладила, штанину задрала... Почесала ногу выше носка своими железобетонными ногтями... И снова меня погладила. И исчезла. А ноги как стояли спокойненько, так и продолжают стоять...
Рудольф тоже следит за ногами моего Водилы и так лениво, едва не засыпая, говорит мне:
— По-моему, Твой даже понятия не имеет, о чем идет разговор...
— Да нет, — говорю. — Понятие-то он имеет — знаешь сколько лет он Водилой работает? А вот то, что Он сам лично ни в чем таком не участвует— я готов всем святым для себя поклясться!
Причем с этой секунды я в невиновности своего Водилы был стопроцентно убежден. Он о кокаине в своей машине и не подозревает!..
— А что для тебя «святое»? — сквозь сытую дремоту поинтересовался Рудольф.
— Как бы тебе это объяснить... — Надо сказать, что я так не люблю об этом говорить, что даже не понимаю, как можно задавать такие бестактные вопросы! — Двух примеров достаточно?
— Вполне, — говорит толстый Рудик.
— Пожалуйста: чтоб мне век Моего Шуру Плоткина не увидеть и чтобы мне больше в жизни ни одной Кошки не трахнуть!!!
— Тоже мне— «святое»!.. — презрительно усмехнулся этот жирный кабан Рудик. — Не будет какого-то там Шуры, будет кто-то другой. Никакой разницы. Плевать на них на всех с верхней палубы. А насчет Кошек... Я вот уже около трех лет плаваю — ни одной Кошки, не видел. Да они мне уже и не нужны... Подумаешь, невидаль — Кошки!..
