И женщина снова рассмеялась. И снова обиделся инвалид.
— При чем тут я?! Люди ходят. Людям тоже потанцевать охота.
Один из курсантов прошелся вдоль рядов в дурашливой лезгинке.
— Ишь, чего выкамаривают — кобели сытые... — совсем обиделся инвалид. — Девятую норму трескают. А в дни полетов — пятую... А там и сгущенка, и белый хлеб, и масло коровье...
— Да что вы!.. — поразилась женщина. — Даже сгущенка?!
— Ну так что? — спросил Кацуба. — Отдаешь дешевле? Я пачки три возьму.
И все было бы прекрасно, если бы первому курсанту не попался под ноги чемоданчик Кацубы. Он об него споткнулся и очень оскорбился этим.
— Чей «угол»? — грозно спросил он.
Кацуба посмотрел на свой опрокинутый чемодан, оглядел сонными глазами четверых и процедил сквозь зубы:
— Что в таких случаях делают приличные люди? Поднимают чемодан, ставят его на место, просят прощения и тихо топают дальше.
— А в глаз хочешь? — коротко спросил другой курсант.
— Не связывайся, — тревожно сказал инвалид Кацубе.
— Очень я не люблю, когда незнакомые люди со мной на ты разговаривают, — пожаловался Кацуба инвалиду. Снял с плеча сидор и положил на прилавок.
У курсанта с медалью уже прыгало бешенство в глазах.
— Чемоданчик на место, — негромко сказал ему Кацуба. — И без нервов, пожалуйста...
— Ах ты ж сука! — задохнулся курсант. — Это ты мне?..
И, не выдержав напряжения, бросился на Кацубу.
Кацуба недобро усмехнулся, резко и коротко ударил курсанта в солнечное сплетение. Курсант отлетел метра на три, а трое остальных мгновенно рванулись к Кацубе.
Кацуба бил точно, расчетливо, без единого лишнего движения, и восемнадцатилетние мальчишки отлетали от него, взрывая своими телами серую азиатскую базарную пыль.
Инвалид старался перелезть через прилавок, чтобы помочь Кацубе, но тот приказал:
— Сиди торгуй, не рыпайся...
Он подхватил налетевшего на него курсанта с медалью за штаны и гимнастерку и перебросил через торговый прилавок.
— Полетай немного, авиатор. Потренируйся, — сказал ему Кацуба и ногой дал пинка в зад другому, встающему с земли.
— Патруль! Да где же патруль?! — в отчаянии закричала московско-ленинградская молодая женщина. — Господи!.. Да бегите же кто-нибудь за патрулем!..
В то время «патруль» было магическим словом.
— Полундра!.. Патруль!.. — не разобравшись, в чем дело, крикнул кто-то из курсантов, и все четверо бросились врассыпную.
Но Кацуба успел прихватить одного из них — со значком ГТО. Он просто приподнял его за ремень и разорванную гимнастерку над пыльной землей и сказал ласково:
