— Обычно все зависит от существа дела. В данном случае проверка фактов и выводы займут не более десяти суток. Случай, честно говоря, примитивный: бюрократизм, бездушие и безответственность.
— Я хочу умереть... — тихо сказал Михаил.
— Что? — не расслышал прокурор.
— Ничего, ничего. Все в порядке, — улыбнулся прокурору Генка и обнял Михаила за плечи.
— А как быть с золотом? — наливаясь гневом, спросил Петрович.
— Беречь как зеницу ока! — строго сказал районный прокурор.
* * *
— Я хочу умереть... — стонал Михаил, пока Генка и Петрович бережно усаживали его в мотоциклетную коляску.
Они застегнули его клеенчатым пологом по самую грудь. И в нерешительности встали у мотоциклетного руля.
— Ты умеешь? — спросил Петрович, указывая на мотоцикл.
— Не боги горшки обжигают. Попробую, — ответил Генка.
— Нет. Тогда давай уж лучше я буду пробовать, — решительно сказал Петрович. — Я когда-то на целине ездил на этой хреновине. Лет тридцать пять тому назад...
* * *
Тридцатипятилетний перерыв в вождении мотоцикла оказался ощутимым, скорость их движения была не более семи километров в час.
Генка сидел за широкой спиной Петровича, а одной рукой заботливо поддерживал голову Михаила.
— Мишку надо срочно к врачу. Он совсем загибается! — шептал Генка на ухо Петровичу.
— С Божьей помощью привезем его ко мне — позовешь свою тетку Веру.
— Тетя Вера счетовод, а не врач! А в Мишкином состоянии...
— В его состоянии счетовод нужнее. Позовешь Веру. Понял?
Петрович сказал это так сурово и непреклонно, что Генка только плечами пожал.
* * *
В квартире Петровича на высокой кровати лежал Михаил с компрессом на лбу. Около него сидела Вера, гладила его и ласково шептала:
— А мы уж с Ксенией Мухаммедовной прошлой ночью ужас что себе вообразили...
... За кухонным столом распаренный Петрович глушил третью бутылку пива, а Генка держал на коленях маленькую Юльку и поил ее чаем.
— Поросенка кормила? — тихо спросил он ее.
Рот у Юльки был набит тортом, и она только утвердительно кивнула.
Петрович посмотрел на пустые кухонные полки, на два туго набитых чемодана, стоявших на полу, и спросил:
— А это что?
— Собрались мы с Веркой за вами ехать, — объяснила Ксения Мухаммедовна. — В Сибирь или куда теперь душегубов-то отправляют?..
— Декабристки. Дурищи стоеросовые, — сказал Петрович.
Ксения Мухаммедовна рассмеялась и поцеловала Петровича в лысину.
Генка вытер Юльке физиономию и невесело усмехнулся:
— Интересное кино. Пойти Мишке рассказать, что ли...
