— Чего еще он хотел от вас? — настаивал Каувел.
— Я не могу вспомнить.
— Вы сможете вспомнить, если захотите.
— Нет. Честно. Я не могу. Не могу.
— Чего еще он хотел от вас?
Ощущение, что ее сдавили какие-то крылья, стало настолько невыносимым, что она с трудом дышала. Она слышала колебания воздуха в комнате — «ух-а-ух-а-ух-а-ух-а-ух-а-ух-а...»
Она встала и сделала несколько шагов по комнате.
Крылья держали ее.
— Что еще он заставлял вас делать? — повторил свой вопрос Каувел.
— Что-то ужасное, я даже не могу произнести.
— Какой-нибудь извращенный половой акт?
Ух-а-ух-а-ух-а-ух-а...
— Не просто секс, хуже чем секс, — ответила она.
— Что это было?
— Грязное. Мерзкое.
— Какого типа?
— За мной следили глаза.
— Глаза Митчелла?
— Нет. Не его.
— А чьи?
— Я не могу вспомнить.
— Можете.
Ух-а-ух-а-ух-а...
— Крылья, — проговорила она.
— Что? — не расслышал он. — Вы опять говорите очень тихо.
— Крылья, — сказала она. — Крылья.
— Что вы имеете в виду?
Она вся дрожала, тряслась. Она боялась, что ноги откажут ей. Она вернулась в кресло.
— Крылья. Я слышу их хлопанье. Я могу их чувствовать.
— Вы хотите сказать, что в домике Митчелла была птица?
— Не знаю.
— Может, попугай?
— Я не могу сказать.
— Постарайтесь вспомнить, Мэри. Не упустите эту мысль. Вы никогда раньше не упоминали о крыльях. Это важно.
— Они были везде.
— Крылья?
— Вокруг меня. Маленькие крылья.
— Подумайте. Что он делал с вами?
Минуту она хранила молчание. Давление начало постепенно ослабевать. Звук крыльев затих.
— Мэри?
— Все, — произнесла она наконец. — Больше я ничего не могу вспомнить.
— Есть путь, чтобы расшифровать ваши воспоминания, — сказал он.
— Гипноз, — отозвалась она.
— Он может помочь.
— Я боюсь вспоминать.
— Вы должны бояться не вспомнить.
— Если я вспомню, я умру.
— Это глупо, и вы это знаете.
Она откинула волосы с лица. Чтобы успокоить его, она изобразила на лице улыбку.
— Я больше не слышу шелеста крыльев. Я не могу чувствовать их. Нам не надо больше никогда говорить о крыльях.
— Мы обязательно будем говорить об этом.
— Я не буду говорить больше о крыльях, черт подери!
Она резко тряхнула головой. Она была удивлена и испугана собственной резкостью.
— По крайней мере сегодня.
— Хорошо, — сказал Каувел. — Договорились. Это не означает, что вам не надо говорить об этом.
Он снова начал протирать свои очки.
— Давайте вернемся к тому, что вы можете вспомнить. Бертон Митчелл бил вас?
— Думаю, да.
— Вас нашли в его домике?
— В его гостиной.
— И вы были жестоко избиты?
