Она задумалась об их изуродованных лицах и сказала:
— Боже, помоги им.
— Мэри...
— Они были реальными,— настаивала она, высвобождаясь из его объятий и садясь на постели. — И мы будем вовлечены в это...
— Ты хочешь сказать, что полиция попросит нас помочь в расследовании этого дела?
— Не совсем. Это затронет нас... более близко. Это начало чего-то, что изменит наши жизни.
— Откуда ты можешь это знать?
— Оттуда, откуда я знаю все остальное. Я чувствую это физически.
— Затронет или нет это наши жизни, — прервал ее он, — есть ли какая-нибудь возможность помочь тем женщинам?
— Мы знаем так мало. Если мы вызовем полицию, мы же не сможем им сказать практически ничего.
— А если ты не знаешь, в каком городе это произойдет, то в какое полицейское управление мы будем звонить? Ты можешь вызвать это видение еще раз?
— Даже не стоит пытаться попробовать. Оно ушло.
— Может, оно вернется спонтанно, как и в первый раз?
— Может.
Эта вероятность заставила ее задрожать вновь.
— Надеюсь, это не произойдет. У меня было так много ужасных видений за всю мою жизнь. Я бы не хотела, чтобы они вспыхивали во мне тогда, когда я не готова к этому, когда я не вызываю их. Если это станет происходить регулярно, я закончу жизнь в сумасшедшем доме.
— Если мы ничего не можем сделать с тем, что ты видела, — сказал Макс, — надо постараться сегодня забыть это. Тебе надо выпить.
— Я попила воды.
— Разве я стал бы предлагать тебе воду? Я имею в виду что-нибудь покрепче.
Она улыбнулась.
— Так рано утром?
— Сейчас не утро. Мы поужинали очень поздно, вспомни. Мы легли и проспали всего около полутора часов или что-то около того.
Она взглянула на часы. Десять минут двенадцатого.
— А мне казалось, что я отключилась на много часов.
— Минут, — поправил ее он. — Водку с тоником?
— Лучше виски, если у тебя есть.
Он подошел к стоявшему у окна небольшому столику, на котором стояли бутылки с напитками, стаканы и лед. Несмотря на свои внушительные размеры, он не был неловок. Он двигался, как дикое животное: гибко, бесшумно. Даже приготовление коктейля казалось изящным процессом, когда этим занимался Макс.
«Если бы все были похожи на него, — думала Мэри, — слово „неуклюжий“ просто не существовало бы».
Он сел рядом с ней на край постели.
— Ты сможешь уснуть вновь?
— Сомневаюсь.
— Выпей это.
Она глотнула виски. Оно обожгло ей горло.
— Что тебя беспокоит? — спросил он.
— Ничего.
— Тебя беспокоит видение?
— Не совсем.
— Послушай, беспокойство ничем помочь не может, — сказал он. — И, что бы ты ни делала, не думай о голубом жирафе, стоящем в центре огромной саванны.
