И теперь, когда Янси ответил после третьего звонка. Этан спросил:
— Ты по-прежнему спишь с надувной женщиной?
— Ты хочешь ее заменить?
— Послушай, Рисковый, ты сейчас занят?
— Только что придавил ногой горло одному говнюку.
— На самом деле?
— Фигурально. Если бы так было на самом деле, ты бы сейчас разговаривал с автоответчиком.
— Если ты едешь на задержание…
— Я жду результатов из лаборатории. Получу их только завтра утром.
— Тогда как насчет ленча? Ченнинг Манхейм платит.
— При условии, что мне не придется смотреть один из его хреновых фильмов.
— Нынче все у нас стали кинокритиками, — и Этан назвал знаменитый ресторан в западной части Лос-Анджелеса, где Лицо бронировал столик на постоянной основе.
— Там подают настоящую еду или бутафорию на тарелке? — осведомился Рисковый.
— Рассчитывай на чашки из цуккини, заполненные овощным муссом, молодые побеги спаржи и большой выбор соусов, — ответил Этан. — Надеюсь, тебе нравится армянская кухня?
— Тебе не жалко моего языка? Армянская кухня в час дня?
— Считай, что бывший коп попытался пошутить. Отключив связь, Этан поразился тому, что голос его
звучал, можно сказать, как всегда.
Руки тоже перестали дрожать, но страх холодной змеей ползал по внутренностям. И глаза, которые он видел в зеркале заднего обзора, не показались ему знакомыми на все сто процентов.
Включив «дворники», он выехал со стоянки Паломарской лаборатории.
С повисшим у самой земли серым небом утренний свет больше напоминал предвечерние сумерки.
Большинство водителей ехали с включенными фарами. И яркие блики бегали по темной, мокрой мостовой.
До ленча оставался час с четвертью, и Этан решил навестить живого покойника.
Больница Госпожи Ангелов представляла собой высокое здание, построенное на манер зиккурата, ступенчатой пирамиды, и венчали его мощные пилоны, поддерживающие колонну на самом верху. На колонне ярко горел фонарь, а еще выше поднималась радиоантенна с красным проблесковым маячком, предупреждающим самолеты о препятствии.
Больница, казалось, подавала сигнал сострадания больным душам как на окружавших ее холмах, так и на более плотно населенных равнинах. А очертаниями здание напоминало ракетный корабль, способный вознести на небо души тех, кого нельзя спасти ни лекарствами, ни молитвой.
Прежде всего Этан зашел в мужской туалет в вестибюле на первом этаже, где и вымыл руки над одной из раковин. «Бритни Спирс» выгребла из-под его ногтей далеко не всю кровь.
Жидкое мыло издавало резкий апельсиновый запах. И к тому времени, когда Этан покинул туалет, он благоухал, как цитрусовый сад.
