Повесив трубку, Хилари почувствовала себя лучше, зная о близкой помощи. Спустившись вниз, она громко сказала: «Успокойся. Ты спокойна. Все будет в порядке». Эти слова она научилась повторять долгими ночами в Чикаго. Силы постепенно возвращались к ней. Она стояла в фойе, глядя в зарешеченное окно, когда у входа затормозила машина. Из нее вышли двое. Хотя не было воя сирен и мигания красных огней, она тотчас поняла, что это полиция. Хилари отперла дверь и впустила их внутрь. На пороге появился голубоглазый коренастый блондин с револьвером в правой руке.
— Полиция. Ваше имя? — спросил он строго.
— Томас. Хилари Томас. Звонила я.
— Это ваш дом?
— Да. Мужчина...
Из темноты вынырнул второй, высокий и смуглый, полицейский и, не дав Хилари договорить, спросил:
— Он в доме?
— Что?
— Преступник здесь?
— Нет. Ушел.
— Куда? — спросил блондин.
— Через эту дверь.
— У него машина?
— Не знаю.
— Он был вооружен?
— Нет. То есть, да.
— Точнее.
— У него был нож.
— Не знаю. Я была наверху. Я...
— Когда он ушел?
— Минут пятнадцать — двадцать.
Полицейские обменялись взглядами, Хилари почувствовала недоброе.
— Почему вы раньше не позвонили? — спросил блондин.
В его голосе появились враждебные нотки.
— Сначала я была... как в тумане. В истерике. Мне нужно было прийти в себя.
— Двадцать минут?
— Может быть, прошло пятнадцать.
Они спрятали оружие.
— Опишите его, — сказал смуглый.
— Я могу сообщить больше, — сказала Хилари, отступая от двери и давая им войти в дом. — Я могу назвать имя.
— Имя?
— Его имя. Я знаю его, — сказала Хилари. — Преступника.
Детективы переглянулись. Хилари подумала: «Что же я такого сделала?»
* * *
Тони редко встречал таких красивых женщин, как Хилари. Наверняка в ее жилах текла и индейская кровь. Длинные черные волосы с блестящим отливом. Темные глаза с ослепительными белками. Чистая, с бронзовым загаром кожа. Если лицо и было длинновато, то этот недостаток компенсировался размером глаз — большие, безупречностью линии носа и полнотой губ.
У нее было чувственное и умное лицо, лицо женщины, способной к состраданию. Оно (лицо) выражало боль, боль печатью легла на глаза. Такая боль накапливается исподволь, на пути познания и потерь. Они сидели в библиотеке, Хилари на одном краю софы, Тони — на другом. Фрэнк ушел на кухню и сейчас говорил с участком.
Наверху двое полицейских, Уитлон и Фармер, вытаскивали из стен пули.
— Что он сейчас делает? — спросила Хилари.
— Кто?
— Лейтенант Говард.
— Он звонит в участок, чтобы связались с офисом шерифа в Напа Каунти, где живет Фрай.
