Он сунул письмо в карман и пошел дальше. Уже повсюду горели огни. С замерзшей реки доносились звуки гармошки, на которой играли в китайской кофейне, да вой побитой либо искусанной в драке собаки. Там, где фонари единственной в городе улицы бросали красный отсвет на черную стену леса, какой-то пьяный метис пел на ломаном французском языке» Песню карибу «. Филипп услышал отдаленное щелканье бича, дружный ответный вой волкодавов, и секундой позже мимо него пронеслись сани, запряженные шестеркой собак, так близко, что ему пришлось посторониться. Да, это был Ле-Па, преддверие пустыни. За ним, на той стороне замерзшей, застывшей в белом безмолвии реки простиралась бесконечная пустыня, полная дорогих его сердцу романтики и тайны, простирался мир глубоких снегов, молчаливых людей, отчаянной борьбы за существование, мир, где единственным законом природы было выживание сильнейшего и единственным людским законом:» Поступай с твоим ближним так, как ты хочешь, чтобы он поступал с тобой «. Никогда сердце Филиппа Стила не билось так в унисон с пульсом вольной, дикой жизни, как в эти минуты, когда его привычки, его клубы, его друзья были где-то за тысячи миль, когда он стоял на пороге великого девственного Севера.
Он проспал час, когда обедала бригада. Он проснулся голодный, как волк. Он немедленно спустился в столовую» Малого Саскачевана «, низкую комнату с бревенчатым потолком, и сел в теплый уголок.
До обеда оставалось еще четверть часа, однако как только он сел, в столовую вошел еще кто-то. Он случайно поднял глаза от двух писем, которые разложил перед собой на столе, и увидел женщину. Она пристально посмотрела на него и села за соседний столик так, что он видел лишь ее профиль.
Этого, однако, было для него достаточно, чтобы убедиться, что она молода и хороша собой. На голове у нее была шапочка из серебристого меха, из-под которой выбивались пышные каштановые волосы, отливавшие бронзой. Она ни разу не повернулась, так что Филипп ничего не смог разглядеть, кроме прелестной розовой щечки и нижней линии подбородка, уходящего в воротник из того же серебристого меха.
Несмотря на голод, он ел почти машинально, так как был всецело поглощен разрешением таинственной проблемы. Несколько раз он отрывался от своих дум, чтобы взглянуть на женщину за соседним столиком. Один раз ему показалось, что она смотрела на него и вовремя отвернулась, чтобы не встретиться с ним взглядом. Филипп был большим поклонником красивых женщин, и в частности красивых женских волос, а потому его взгляд все чаще и чаще останавливался на ее бронзовых прядях. Он уже почти кончил есть, когда шум за соседним столиком заставил его поднять голову. Его сердце учащенно забилось — женщина встала. Она смотрела на него, и когда их глаза на мгновение встретились, она заколебалась, словно собираясь заговорить с ним, и в это мгновение он узнал ее.
