Поэтому я сказал:
– Послушайте, господин доктор. Как я только что объяснил вашему человеку, я устал и так много выпил сегодня, что забыл о том, что у меня есть управляющий в банке, который заботится о моем благосостоянии.
Шем опустил руку в карман пиджака, но я даже не шевельнулся, настолько уже был вымотан. Однако из кармана он вытащил бумажник.
– Я навел справки и выяснил, что на вас можно положиться. Вы нужны мне на пару часов, за которые я заплачу вам двести рейхсмарок, что соответствует вашему заработку за неделю. – Господин доктор положил бумажник на колени и вытащил оттуда два синих банкнота, сделать это ему было не так-то просто, поскольку он оказался одноруким. – А потом Ульрих отвезет вас домой.
Я взял деньги.
– Черт возьми! Я ведь собирался лечь в кровать и поспать. Но, кажется, это придется отложить. – Мне пришлось наклониться, чтобы сесть в машину. – Поехали, Ульрих.
Ульрих захлопнул мою дверь и занял место шофера. Рядом с ним сел тот самый молодой человек с пронзительно свежим лицом. Мы двинулись в западном направлении.
– Куда мы едем? – спросил я.
– Вы все узнаете в свое время, – ответил Шем. – Хотите выпить? А может, закурить? – Он открыл ящик с напитками, который выглядел так, будто его достали с затонувшего «Титаника», и предложил коробку с сигаретами: – Это американские сигареты.
Я закурил, а от напитков отказался: когда тебе ни за что ни про что отстегивают двести марок, надо иметь свежую голову.
– Не будете ли вы так любезны поднести мне огонек? – попросил Шем, вставляя сигарету в рот. – Единственное, что мне не удается, это зажигать спички. Я потерял руку, когда Людендорф бросил нас на штурм Льежской крепости. А вы были на передовой?
Голос у него был мягкий, и говорил он вежливо, даже вкрадчиво, почти растягивая слова, но тем не менее в интонации проскользнул отзвук металла, и я подумал, что такой голос может заставить человека наговорить на себя черт знает что. С таким голосом можно сделать блестящую карьеру в Гестапо. Я дал ему прикурить, закурил сам и откинулся на спинку сиденья.
– Да, я был в Турции.
О Боже, сколько людей – и так неожиданно – заинтересовались моим военным прошлым! Может, мне стоило обратиться с прошением насчет заслуженной награды, какого-нибудь «Значка ветерана»? Я выглянул в окно и увидел, что мы приближаемся к Грюневальду – лесному массиву по берегу реки Хафель в западной части Берлина.
– А в каком чине вас демобилизовали?
– В чине сержанта. – Я почувствовал, что он улыбается.
