— Вы никогда не поднимали меч против нас, о люди Дэверри, — прошептал Эвани. — Но вы, несомненно, повинны в гибели соплеменников моего отца.
Содрогнувшись, он нырнул в шатер, в который сквозь кожу проникало солнце, окрашивая воздух в рубиновый цвет. Поскольку они с отцом прибыли на алардан поздно, везде на кожаном ковре, служившем полом, было в спешке разбросано их имущество. Эвани лениво поднял несколько мешков и развесил их на крюках, приделанных к шестам, на которых держался шатер, а затем устроился среди беспорядка и взял в руки парусиновый мешок, сделанный в Дэверри. Внизу он отыскал крошечный кожаный кошель, открыл его и достал серебряное кольцо. Это было простое кольцо без камня, шириной примерно в треть дюйма, с выгравированными розами с внешней стороны и эльфийскими буквами по внутренней окружности. Какая-то фраза была написана эльфийскими буквами, но на неизвестном языке. Розы поймали красноватый свет, и, казалось, зацвели. Такие густые бутоны культивировалась в Дэверри и теперь встречалась только там.
— Ты тоже осталось нам от Ринбаладелана или Танбалапалима? — спросил Эвани у кольца. — Единственные розы, которые знает мой народ, — это дикий шиповник с пятью жалкими маленькими лепестками.
Кольцо молча лежало у него на ладони, — этакий блестящий парадокс. Хотя оно не обладало собственным двеомером, оно было связано с ним. Много лет назад таинственный безымянный странник вручил кольцо Девабериэлю, чтобы тот передал его одному из своих тогда еще не родившихся сыновей. Не так давно одна обладающая двеомером женщина изучила предзнаменования и определила, что кольцо принадлежит Родри, самому младшему из трех сыновей Девабериэля — полукровке, как и Эвани. Но в отличие от матери Эвани, мать Родри была вовсе не хорошенькой деревенской девушкой, а одной из самых могущественных женщин благородного происхождения в королевстве. Родри никогда не сможет узнать правду о своем настоящем отце, который дал Эвани задание доставить ему кольцо.
— И что я должен сказать Родри, когда найду его? — проворчал Эвани вслух, потому что говорить ему было легче, чем думать. — «О, понимаешь, этот странный тип объявил, что оно твое, но я не могу объяснить, почему». Конечно, я не знаю, почему оно твое — никто не знает — поэтому, дорогой братец, я и не буду тебе врать, когда представлю какие-нибудь жалкие оправдания. Одно предсказание двеомера утверждает, что оно окружает твои вирд, а другое, что твой вирд — это вирд Элдиса, так что теперь мы оказываемся в царстве причуд и капризов, нюансов и тайн… Боги, мое эльфийское любопытство мучает меня, я просто жажду узнать правду!
