"Крылья мои — мои крылья, увы, ушедшего не вернуть — они исчезли, а я повержен, привязан к земле — привязан к тебе — страшную цену заплатил я за любовь — но в глубине сердца я очень люблю тебя, уж это-то не изменилось и никогда не изменится — прости мне мою слабость — я не могу летать, моя спина обнажена, увы, ушедшего не вернуть — я на всю жизнь останусь калекой (это из-за нее)".
Таков уж Язык Истины, и от этого было еще более горько. Правду не всегда легко выслушивать, а со времени нашей свадьбы к тому же не прошло и суток. Святая Владычица Шиа, неужели нашу радость оказалось так легко разрушить?
— В этом нет моей вины, Вариен, — бросила я, внезапно разозлившись. Своим поступком мой новоявленный супруг уничтожил весь тот восторг, что переполнял мое сердце совсем недавно, и теперь мне казалось, что где-то в глубине души он обвинял меня во всех своих несчастьях. — Я что, силком заставила тебя стать человеком?
Стряхнув его с себя, я поднялась на ноги. Он сейчас же вскочил, потянувшись ко мне. Я отвернулась.
— В чем дело? Что я такого... Ох!.. — голос его был таким удивленным, что я не удержалась и вновь посмотрела на него. — Вот оно что! Дорогая моя, мне все понятно, — продолжал он, и речь его звучала уже не так надорванно. — Ты очень быстро делаешь успехи в Истинной речи, Ланен. Я удивлен! Прежде лишь Шикрар мог постигать мои мысли настолько глубоко. Ты слышала теришнакх — сокрытые слова. Прости меня, милая.
— Сокрытые слова? — воскликнула я с негодованием. — Ну что ж, я рада, что услышала их! Значит, по-твоему, мне доступны глубины чужого разума, Вариен? Ну хорошо, пусть я владею Языком Истины, что из этого? Если уж ты действительно так считаешь...
— Прошу тебя, Ланен, выслушай же меня, — перебил Вариен. — Ты еще не знакома с этим уровнем Истинной речи, поэтому ты пока не все понимаешь. Такие мысли — они возникают сами по себе, непрошено, если не сказать больше. Разве тебе в голову никогда не приходили низкие помыслы, которые твой здравый рассудок тут же отвергал? С шепотом теришнакха мне удалось бы совладать не больше, чем унять чих, однако не следует придавать ему большого значения. Это недостойные мысли, которые спешишь прогнать прочь, едва они дают о себе знать...
Я резко повернулась к нему, кипя от гнева:
— Ты сказал, что я на всю жизни сделала тебя калекой! Это тебе не чих унимать!
И тут, не в силах сдержаться, я вдруг расхохоталась.
Упокой Владычица мою душу, я бы врезала ему прямо тут же, если бы вдруг не услышала от него те же слова, которые только что сама произнесла: он повторил их на Языке Истины, весело и с любовью.
