— Это Байрон. Он останется здесь на ночь.
Подмигнув, Байрон занялся изучением кухонной техники. На нем были синяя клетчатая рубашка, брюки цвета хаки и штиблеты. Вместо глаз у него были узкие щелочки, а мышцы лица казались парализованными. Когда мы обменялись рукопожатием, мне показалось, что рука Байрона вырезана из куска кости. Сейфер ушел наверх. Воцарилось молчание.
Из гостиной не доносилось ни звука. Во всем доме царила зловещая тишина. Наконец на втором этаже послышались шаги, и через минуту Стейси вошла на кухню в сопровождении адвоката. В руках Сейфер держал небольшую пеструю сумку.
Я проводил их на улицу. Сейфер помог девушке сесть в свой «Кадиллак». Байрон остался стоять в дверях.
— Кто он такой? — спросил я.
— Скажем так: мой помощник. Кажется, Ричард и Эрик угомонились, но лишняя осторожность не помешает.
— Джо, вы были старшим в семье?
— Да, старшим из семи детей. А что?
— Вам нравится обо всех заботиться.
Он устало улыбнулся.
— Не надейтесь, что я заплачу за этот небольшой психологический анализ.
Я провожал взглядом красные огоньки «Кадиллака» до тех пор, пока они не растаяли в темноте. Полицейская машина, караулившая у соседнего дома, не тронулась с места. Сырой воздух был насыщен запахом гниющих водорослей. У меня болела скула, одежда промокла насквозь от пота. Я медленно побрел к «Севилю». Вместо того чтобы развернуться и поехать на юг, двинулся на север и остановился только тогда, когда нашел то, что искал.
Седьмой дом выше в гору. Большой особняк в стиле Тюдоров, обнесенный кирпичной стеной, увитой виноградом, с чугунными воротами. Опознавательный знак: белый «Лексус» Джуди, виднеющийся за решеткой. Еще одно свидетельство тщеславия: наклейка «ЭЕС».
«Это едет судья». Впервые я увидел эту наклейку, провожая Джуди из здания суда на автостоянку. Нам с ней довольно часто приходилось работать вместе.
Наверное, теперь этому придет конец.
Я остановился перед ее домом, ища взглядом... что именно?
В двух окнах через шторы пробивался свет. На втором этаже в среднем окне что-то мелькнуло. Смазанный силуэт, застывший на мгновение и тотчас же скрывшийся из виду. Я успел различить, что это был человек, — но и только.
Разворачиваясь в три приема, я направил свет фар сквозь решетку ворот и задержался на мгновение, теша себя глупой надеждой, что кто-нибудь обратит на это внимание и выглянет на улицу. Разумеется, этого не произошло, и я направился назад к бульвару Сансет. Проезжая мимо полицейской машины, я заметил в салоне какое-то движение, но серый седан остался стоять у обочины.
