На лице Коплана появилась циничная улыбка.
— Ваша идея гениальна, Фридел, — усмехнулся он. — Самое странное, что я об этом не подумал.
Он осушил свой стакан, потом добавил:
— Вы заплатите, а? Скажите Якобсену, что ничего не вышло, но я все равно благодарю его.
Махнув на прощанье рукой, он направился к выходу.
Сумерки надвигались быстро, как во всех тропических странах. Дышать становилось легче.
Не обращая внимания на толпу негров, лениво двигавшихся вокруг него, Коплан направился в сторону «Оксфорда».
Теперь, когда он привык к городу и экзотика потеряла очарование новизны, он начал скучать. Даже короткие встречи с другими европейцами становились жутко скучными. В душе он не хотел ничего: ни ходить, ни читать, ни пить. Если бы случай поставил на его пути женщину, он бы даже не попытался ее соблазнить.
Он медленно шел по мосту через Нил. Уже зажглись уличные фонари. Бросив пустую сигаретную пачку через парапет, он спросил себя, где сможет поужинать, потом его мысли вернулись к Махмудие.
Араб говорил довольно откровенно. Явное предпочтение лиц, имевших нелады с законом, давало вполне четкое представление о его моральных принципах и даже о характере «дел».
Уже подходя к своей гостинице, Коплан заметил, что за ним следует человек. Он бросил на него взгляд и увидел, что это негр с губастым лицом, одетый в своего рода платье, перепоясанное веревкой.
— Мистер Коплан? — спросил он.
— Да, — ответил Франсис, не останавливаясь.
— Вы хотите совершить путешествие?
— Почему бы и нет? — произнес Коплан, сунув руки в карманы. — Ты из туристического агентства?
— Нет, мистер, — ответил суданец, открывая два впечатляющих ряда острых зубов, — но если вы любите путешествовать, идите за мной.
— Куда?
— Недалеко отсюда. Всего десять минут ходьбы.
Коплан слегка пожал плечами и кивнул в знак согласия.
Они прошли в Омбурман — квартал столицы, населенный исключительно местными жителями. Посреди улицы вопили голые дети; возмущенная толстая негритянка шлепала своего отпрыска.
Проводник Франсиса продолжал улыбаться, но ничего не говорил. Время от времени он оборачивался и с симпатией смотрел на Коплана, как будто они были старыми знакомыми.
Следуя за своим гидом, француз вошел в глинобитный дом. Висевшая на проводе голая лампа едва освещала коридор. Подойдя к тяжелой дубовой двери, суданец постучал в нее и сказал что-то на непонятном языке.
Дверь открыла старая негритянка под покрывалом. Двое мужчин вошли в комнату с полом из утоптанной земли, но со стенами, украшенными коврами.
