Сказки сельвы. Анаконда | страница 30
— Папа, не убивай его! — закричали ребятишки. — Он еще совсем малюсенький. Отдай его нам.
— Хорошо, я отдам его вам, — согласился отец. — Но только ухаживайте за ним хорошенько, и главное — не забывайте, что звери пьют воду, как и мы с вами.
Отец сказал это потому, что однажды он принес ребяткам детеныша дикой кошки, и они все время кормили его мясом, которое таскали из холодильника, а воды ему дать забывали, так что в конце концов он подох.
Итак, дети посадили нашего енотика в ту самую клетку рядом с курятником, в которой жила когда-то маленькая дикая кошка, и снова пошли спать.
Далеко за полночь, когда кругом стояла полная тишина, бедный енотик, которого сильно поранило защелкой капкана, увидел при свете луны три тени, осторожно крадущиеся к его клетке. Сердце енотика радостно запрыгало, когда он узнал свою мать и двух братишек, разыскивающих его.
— Мама, мама! — запищал пленник тихим голоском, стараясь не производить шума. — Я здесь, вытащите меня отсюда! Я не хочу оставаться здесь. Ма-ма… — И он безутешно заплакал.
Но, несмотря ни на что, пушистая семья очень радовалась, потому что все были вместе и могли ласково тыкаться друг в друга мордочками. Тут же было решено приняться за освобождение пленника. Сначала они пробовали прокусить металлическую сетку, и все вчетвером долго и усердно работали зубами; но из этого ничего не вышло. Тогда мамаше пришла в голову счастливая мысль! И она сказала:
— Пойдемте искать инструменты, которые есть у людей. Этими инструментами люди режут железо. Они называют их напильниками. У них, говорят, три бока, как у гремучей змеи. Их надо толкать взад-внеред. Пойдемте поищем!
Побежали в мастерскую человека и вернулись с напильником. Считая, что одному не под силу поднять такую тяжесть, все трое ухватились за напильник и принялись за работу. Они пилили так усердно, что вся клетка дрожала, стонала и скрипела. Такого шуму наделали, что проснулась собака и глухо залаяла. Но еноты не стали ждать, пока собака спросит с них отчет за столь скандальное поведение, и, бросив напильник, во всю прыть понеслись в сторону леса.
На следующий день дети встали рано и направились посмотреть на своего нового гостя, а гость сидел грустный-прегрустный.
— А как мы его назовем? — спросила девочка у брата.
— Я знаю, — ответил мальчик. — Назовем его Семнадцать!
Почему «Семнадцать»? Еще ни одного лесного зверька никогда не называли таким странным именем. Но мальчик учился считать и, вероятно, как раз дошел до семнадцати.
