– Бабочка, – повторила она. – Ну, давайте все же пойдем в дом. Я буду счастлива представить вас моей семье.
– Что ж, очень мило, – живо отозвалась ее новая знакомая. – Но только если вы уверены, что желаете этого.
– А почему бы нет? – спросила удивленная Эвелина.
– Не знаю. Просто я боюсь… то есть я не уверена, что ваша семья отнесется ко мне одобрительно.
– Чепуха! – воскликнула Эвелина. – Они вас непременно полюбят. Впрочем, должна предупредить вас, что один из обитателей Флитвик-Лодж, несомненно, начнет за вами ухаживать!
– О нет! Вы ошибаетесь. Может быть, я и развлеку Брэндрейта поначалу. Но, уверяю вас, он предпочитает дам серьезного склада ума, к которым я не отношусь. А больше всего ему нравятся разные там споры и препирательства. На это уж я окончательно не способна! У меня ноги дрожат, когда Афр… моя свекровь налетает на меня!
– Но отчего вы решили, что я имею в виду маркиза?
Бабочка, покраснев, прикусила губы.
– Ну не знаю, – протянула она. – Быть может, вы сами упоминали его раньше. Да ведь у него репутация сердцееда – даже по отношению к замужним дамам, не так ли?
Эвелина вздрогнула. На какую-то долю секунды ей показалось, что тело ее новой приятельницы стало вдруг совсем прозрачным! Но это же было невозможно!
Она подняла очки на лоб и снова несколько раз моргнула глазами, чтобы устранить это странное ощущение. Оно исчезло так же быстро и внезапно, как и появилось. Но в то же время прохладный свежий ветер с озера снова донес до нее приглушенный раскат смеха, поразивший ее слух и заставивший сердце усиленно забиться.
Ей пришло в голову, что, вероятно, фантастические видения и бред леди Эль дурно подействовали на ее рассудок. Но так как Бабочка начала оживленно болтать о рододендронах и о том; собирается ли леди Эль – о которой она слышала от каких-то своих соседей – освежить в ближайшем будущем грот, мысли Эвелины перенеслись на более приземленные предметы.
Аннабелла сидела на своем любимом месте – на табурете красного дерева у фортепьяно. Здесь она могла быть в центре всех своих поклонников сразу. Сейчас ее созерцали трое: викарий слева, мистер Элленби с хриплым голосом справа, а прямо перед ней, грациозно облокотившись на крышку фортепьяно, сидел маркиз. Леди Эль, просившая их развлечь ее музыкой, удобно устроившись на софе, мирно дремала со слуховым рожком в руках.
Аннабелла была совершенно счастлива. Леди Эль не делала ей замечаний по поводу ее чересчур вольного поведения. Эвелины вообще не было в гостиной. А маркиз, улыбаясь ее выходкам и подмигивая ей то и дело, наполнял ее сердце сладкой надеждой. Она даже не трудилась расточать ему свои самые обольстительные улыбки. Он и так всецело был занят ею. Вместо этого она сначала принялась за мистера Элленби, вскидывая на него свои густые золотистые ресницы, в то время как ее не особенно искусные пальцы извлекали из инструмента не слишком мелодичные звуки; учиться музыке и особенно упражняться она терпеть не могла. А когда мистер Элленби вознаградил ее усилия глубокими вздохами, сопровождаемыми красноречивыми прижатиями руки к своему темно-зеленому фраку в том самом месте, где, по его словам, сердце билось любовью к ней, и вдобавок сравнил ее глаза со сверкающими изумрудами, бывшими на леди Каупер на последнем балу, она наконец перенесла свое внимание на викария, мистера Грегори Шелфорда.
