Чтобы не возиться с защелками подвески, я выстегнул крыло из основных карабинов и, проваливаясь по пояс в снег, побежал к месту посадки Татьяны.
Никита все это время молчал.
Под елями было сумрачно, зима еще и не думала отсюда уходить, хотя снег был мокрым и тяжелым. Я переваливался по сугробам, поглядывая наверх, искал взглядом крыло. Снег набивался в подвеску, но снимать ее сейчас мне не хотелось.
Я нашел Татьяну минут через двадцать. Она висела на стропах, облокотившись на грудную перемычку, рядом со стволом, на высоте метров трех. Неподвижно, с закрытыми глазами. Крыло зацепилось левой консолью за вершины сразу двух деревьев, правая, порванная в клочья, свисала вниз.
Было очень тихо, даже ветер не шевелил вершины. Я расстегнул замки подвески, сбросил шлем, вынул из ножен нож и подошел к стволу, почему-то стараясь не шуметь; не решался даже окликнуть Татьяну. Увидел на снегу темное пятно, наклонился рассмотреть - и по сердцу снова полоснуло холодом: снег пропитался кровью, нужно было поторапливаться.
Взяв нож в зубы, я полез наверх. Лазить по елке - вообще задача не для слабонервных, а тут еще тонкие ветки обламывались под ногами.
Я понял, что случилось, когда оказался рядом с ней. При падении она обломала одну из ветвей, и торчащий из ствола сучок, точно копье, вспорол "молнию" на колене комбинезона и вошел в бедро. Кровь стекала по штанине и капала вниз. Сознание она потеряла, видимо, от болевого шока, других повреждений я не видел. Если б не "молния", сучок, наверное, просто скользнул бы по комбинезону... хотя мог и направиться в живот. От этой мысли стало зябко.
Я снял перчатку, отодвинул ее разметавшиеся из-под шлема волосы, нащупал пульс. Сердце билось слабо и часто. Вариантов было немного, а правильный и вовсе один, и мне надо было его найти. Первым делом я насколько мог осторожно обрезал сучок, торчащий у нее из колена. Она вздрогнула, но глаз не открыла, дышала часто и хрипло.
Потом я вырубил на стволе ступеньки для себя, поминая добрым словом подарок школьного друга - сталь ножа британского ВМФ служила верой и правдой, щепки летели в разные стороны. Теперь, имея опору под ногами, я должен был сделать главное - опустить Татьяну прямо в подвеске на землю. По счастью, она висела рядом со стволом. Я дотянулся до лямки ее запасного парашюта, осторожно выпростал из чехла саму запаску и обвязал ее вокруг ствола, оставив на стропах слабину метра в два с половиной. Расцепил "липучку", освобождая лямку, ведущую к основным карабинам. Обнял ствол покрепче, намотал на руку стропы запаски и, собравшись с духом, полоснул ножом по основным.
