– Если Милил не спасет меня, я прокляну его! – прорычал не оборачиваясь Казимир.
– Избегай греха, и Милил спасет тебя!
Если тебе это не удастся, то проклинай себя, а не его!
Его слова эхом разнеслись в чернильной пустоте, в которой растворились Торис и Казимир. Густав усталой походкой отошел от алтаря и рухнул на первую же скамейку. Закрыв глаза и проведя рукой по спутанным седым волосам, он тихонько запел старинный гимн.
О Бог Милил! Внемли! Поют созданья тьмы
Средь мертвых жить они обречены
Не зная отдыха, бредут тропой беды,
То дети страха, боли, тленья темноты,
Они поют и днем и ночью, их надежда – Ты!
Сердца черней полночной темноты,
В крови и грязи дети мрака рождены
К могиле приведут дороги повороты,
На муки души их обречены
Они поют тебе, Милил, и ты внемли
Мольбам их, что слышны из-под земли
Надежды слабой их не обмани,
Их души обогрей – спаси и сохрани!
Казимир оглядывал бурлящую рыночную площадь. Под лучами осеннего солнца ярко сверкали полотняные шатры и деревянные лавчонки, а крики торговцев смешивались с мелодичной музыкой труппы бродячих музыкантов. Несмотря на развевающиеся повсюду флаги и прозрачный воздух, он чувствовал себя словно мертвый. Сегодняшняя ночь была ночью полнолуния, и ему предстояло излечиться от своей ликантропии. Или не излечиться.
– Слишком мало шансов, – пробормотал себе под нос Казимир. С того дня, когда он прошел очистительный ритуал перед алтарем Милила, он никого не убивал, однако ему казалось, что Милил не захочет и не сможет избавить его от его проклятья.
Казимир вздохнул и поискал глазами мастерскую кожевенника, расположенную на краю рыночной площади. Там Торис послушно примерял огромный пояс, украшенный множеством заклепок и шипов, в то время как стоявшая рядом с ним Юлианна покатывалась со смеху. Казимир тоже улыбнулся, но сразу же помрачнел вновь.
"Если исцеление не состоится, Торис и Густав убьют меня”, – подумалось ему.
– Жизнь… смерть… все это превращения, метаморфозы, – раздался за его спиной мелодичный густой голос, и тонкая рука легла на его плечо.
Обернувшись, Казимир увидел Геркона Люкаса, чей темный силуэт виднелся на фоне бледно-голубого осеннего неба. Люкас широко улыбнулся и протянул руку. В его раскрытой ладони лежало ожерелье с брелком из желтого стекла.
– Я кое-что купил для тебя, – сказал он, и Казимир с любопытством посмотрел на полупрозрачную безделушку. Внутри желтого стекла была заключена крошечная мушка, чьи тонкие конечности и матовые крылышки были плотно прижаты к телу.
