— Ребята нынче с ума сходят, — упрямо сказал Делл. — Вот увидишь, так оно и есть. Дальше ты узнаешь, что они на пастбище Гриффена людей в жертву приносят. Еще налить?
— Нет, спасибо, — сказал Флойд, соскальзывая с табуретки. — Пойду-ка я лучше гляну, как там дядя Вин. Он в этой собаке души не чаял.
— Большой ему от меня привет, сказал Делл, укладывая газету под стойку. Попозже она станет гвоздем вечера. — Страсть как жалко услышать про такое.
На полпути к дверям Флойд приостановился и как бы в пространство сказал:
— На пиках повесили, да? Бог свидетель, хотел бы я добраться до детишек, которые это сделали.
— Поклонники дьявола, — сказал Делл. — Я бы ни капли не удивился. Не знаю, что нынче вселяется в людей. Флойд ушел. Парнишка Брайант опустил в музыкальный автомат еще десять центов, и Дик Корлесс запел «Похороните с бутылкой меня».
18
7:30 вечера.
— И чтоб домой вернулись рано, сказал Марджори Глик своему старшему сыну Дэнни. — Завтра в школу. Я хочу, чтоб в четверть десятого твой брат уже был в кровати Дэнни повозил ногами.
— Непонятно, чего это я вообще должен брать его с собой.
— Нет, не должен, — с опасной любезностью согласилась Марджори. — Всегда можешь остаться дома.
Она повернулась обратно к кухонному столу, на котором разделывала рыбу, а Ральфи высунул язык. Дэнни сжал кулак и погрозил, но эта гнилушка, его младший братец, только улыбнулась.
— Вернемся, вернемся, — пробурчал он и развернулся, чтобы выйти из кухни с Ральфи на буксире.
— К девяти.
— Ладно, ладно.
В гостиной, перед телевизором, задрав ноги сидел Тони Глик и смотрел матч между «Ред Сокс» и «Янки».
— Мальчики, вы куда?
— В гости к новенькому, — ответил Дэнни. — К Марку Питри.
— Ага, — подтвердил Ральфи. — Идем смотреть его… электрические поезда. Дэнни наградил братца недобрым взглядом, но отец не заметил ни паузы, ни ударения. Только что выбивал Дуг Гриффен.
— Чтоб дома были не поздно, — рассеянно велел отец.
Снаружи в небе еще угасали последние лучи света, хотя солнце уже село. Когда ребята шли через задний двор, Дэнни сказал:
— Надо бы излупить тебя, как сидорову козу, поганец.
— А я скажу, — самодовольно объявил Ральфи. — Скажу, почему ты взаправду захотел пойти — Ах ты, гад, — безнадежно сказал Дэнни.
Там, где кончался поросший подстриженной травой двор, вниз по склону, в леса, уводила утоптанная тропинка. Дом Гликов стоял на Брок-стрит, дом Марка Питри — в южной части Джойнтер-авеню. Дорожка — короткий путь —значительно экономила время, если вам было двенадцать и девять и хотелось пробраться через ручей Крокетт-брук по камням брода. Под ногами похрустывали сосновые иголки и прутики. Где-то в лесах плакал козодой, а вокруг повсюду распевали сверчки.
